Коридор представлял собой двухсотметровую трубу из сегментированной пластали, протянутую между двумя военными кораблями. Воздух внутри был ледяным, и Перевертыш дрожал, стоя рядом с паланкином коммодора. Передвижной трон несли четыре сервитора, выдыхавшие облачка серого воздуха из клапанов в глотках. По обе стороны от них стояло с полдюжины офицеров в фиолетовой форме с эполетами. Все они следили за приближением космических десантников, не сводя глаз с лакированных пластин брони и шлемов.
— Ничего не говорите, если только они не обратятся к вам напрямую, — промолвил коммодор. Перевертыш придал бледному лицу выражение напряженности. Прочие офицеры также были на взводе и пытались совладать со страхом. Он обнаружил, что их ответная реакция довольно занимательна, но разве природа смертных не была непостижимо странной? Впрочем, их взволнованность сыграет ему на руку.
Пятеро космических десантников остановились перед коммодором. Они не стали кланяться или отдавать честь, а просто ждали. Коммодор поморщился и кивнул:
— Приветствую вас, я — коммодор Исхаф, повелитель «Нерушимого познания».
Ближайший воин — в красно-черных доспехах — склонил голову:
— Я — Умиэль из Сангвиновых Ангелов. Это собрание — пустая трата времени. Нас, как и вас, призвали сюда принесенные клятвы, и нам следует направиться к месту сражения.
Перевертыш заставил лицо Кордата напрячься, и к его щекам прилила кровь.
— Вы будете обращаться к коммодору «лорд флота», у него есть все…
— …надлежащие полномочия, — прорычал Умиэль. — И никакие слова или жесты не сделают их большими.
Перевертыш съежился, его рука задрожала над навершием церемониального меча.
— Придержи язык, лейтенант, — зашипел коммодор, складки на его лице затряслись от гнева, голос был натянут, как тетива. Он снова кивнул космическим десантникам: — Простите моего офицера, он… прежде не сталкивался с вашим родом.
Умиэль как будто не услышал этих слов, словно в его вселенной они не обладали никакой ценностью и смыслом.
— Мы ответили на зов. Десять кораблей наших орденов и двенадцать рот готовы исполнить клятвы. Мы пришли сюда не кланяться и заниматься словоблудием.
— Я ценю это, но поверьте, это была не моя воля и командую войсками не я.
— Тогда кто? — спросил другой космический десантник.
— Я, — раздался грохочущий голос из коридора позади Перевертыша.
Перевертыш оглянулся с совершенным выражением потрясения на украденном лице Кордата. Космические десантники дернулись за оружием, и Перевертыш почувствовал, как они подавили инстинктивное желание ответить на неожиданность насилием.
По абордажному коридору шагала фигура, сегментированные кольца лязгали под ее поступью. Она была выше как смертных, так и космических десантников. Вывернутые назад ноги из железа несли ее скачущей походкой. Под бронированными пластинами плавно работали поршни. У нее было две пары рук, плотно прижатых к телу подобно верхним конечностям богомола. Из центра корпуса, обернутая листами угольно-серой брони, виднелась старческая голова. К покрытой печеночными пятнами коже цеплялись седые волосы, а плоть на лице сморщилась до такой степени, что рот стал видимым только тогда, когда открылся.
— Вы — мои, — произнесла она и сверкнула отполированными черными зубами. — И да, капитан, это собрание, которое кажется вам таким ненужным, было созвано мной. Коммодор Исхаф, я уже поднялась на борт и комиссовала корабль на время конфликта.
По жесту коммодора носильщики опустили паланкин на пол, и он склонил голову так низко, как только мог. Рядом с ним Перевертыш и прочие офицеры опустились на колени.
— А вы кто? — спросил космический десантник в штормово-сером. Голова в машине повернулась, и ее глаза блеснули.
— Я думала, это очевидно, но никогда не была до конца уверена, что ваш род так же умен, как хорош в убийстве разных существ. — Космический десантник не пошевелился. — А еще вы сказали, что слова, символы и жесты бессмысленны, или что-то в равной степени бессодержательное. — С ее лица все еще не сходила улыбка. — Я — леди-инквизитор Малькира, Страж Шторма Императорского Гнева, а также Координатор Третьего и Пятого Вохальского конклава, и я — тот человек, перед которым вы — неохотно — преклоните колени.
Последние слова она прорычала сквозь стиснутые зубы. Умиэль опустился на колено, и четверо космических десантников последовали его примеру. Малькира глядела на них, скривив губы, хотя было ли тому причиной веселье, презрение или привычка, Перевертыш не мог сказать.
— А теперь, когда мы разобрались, кто кому здесь подчиняется, можете подняться. — Космические десантники встали, а сервиторы снова подняли коммодора. — Вы здесь, потому что, прежде чем в точности исполнить мой приказ, мне нужно, чтобы вы кое-что усвоили.
Всеобщее внимание сосредоточилось на ней. Перевертыш ощущал, как от смертных исходит напряженность и неуверенность. Даже космические десантники не сводили с инквизитора глаз. Абордажный коридор заскрипел, когда один или оба корабля чуть качнулись.
Перевертыш отметил своевременность появления Малькиры. Инквизитор просчитала каждую деталь их встречи, чтобы лишить присутствующих авторитета и власти. Они стояли нигде, буквально между двумя точками, по той причине, что так захотела она. Это был тщательно продуманный урок, понял Перевертыш: теперь вы мои, и будете делать так, как я сочту целесообразным.
— Дело вот в чем, — произнесла она. — Собранные здесь силы — это все, что у нас есть. Больше ждать мы не можем. Вас привели сюда клятвы и пакт, заключенный вашими предшественниками и генетическими предками с людьми вроде меня. В некоторых случаях эти клятвы были даны мне лично сотни лет назад. Я знаю… — краешек ее губ скривился, — …прошедшие годы нас пощадили. Но клятвы были даны, поскольку существовала возможности того, что происходит сейчас.
Она вздохнула, и пластины ее экзокорпуса сдвинулись.
— У нас действительно нет времени, чтобы углубляться в историю, как и в причины. Достаточно сказать, что старое зло возвратилось в место, которое его породило. Мы не знаем, что оно замышляет, но нам и не требуется. Наш ответ — и наш долг — ясен. Мы должны уничтожить зло любой ценой. — Она замолчала, и ее глаза вдруг стали усталыми. — Враг, с которым мы встретимся, сотворен Империумом. Когда-то они были подобны вам. Когда-то они были воинами. Пусть это вас не остановит. Они хуже предателей, они — чудовища. Смерть для них — милосердие. Бесконечные муки должны стать их участью, но выживание значит больше, чем отмщение. Вот чему мы служим. Человечество должно выжить, и ради этого враг должен сгореть.
Все взгляды были прикованы к Малькире, каждый орган чувств и каждый разум впитывали ее слова. Перевертыш ощущал приближение момента, которого он ждал.
— Отсюда мы направимся к миру, который называется Просперо, — сказала Малькира, — и когда мы достигнем его, то свершим экстерминатус. Какова бы ни была цена, это должно быть сделано.
