— Может, лучше поставить пару палочек? — у самого себя спросил Дорофей.
Действительно, почему бы не заглянуть на огонек к гражданке Шляховой? С мужа пора уже снять монету, а с нее — пробу.
Было уже темно, когда они подъехали к дому Шляхова. Костя вышел из сарая с топором в руках.
— Не понял! — Дорофей направил на него ствол автомата.
От страха Шляхов просел в коленях, топор вывалился у него из руки.
— Бабки подготовил?
— Так сказали, что не надо…
— Кто сказал?! — Дорофей удивленно вскинул брови и глянул на дом, в котором должна была находиться Люська.
Уж не для того ли она отдалась ему в машине, чтобы освободить мужа? Если да, то Шляхов полнейшее ничтожество, которое не жалко пристрелить.
— Так это, из милиции приезжали… Сказали, что не надо платить…
— Менты сказали?
— Ну да, менты…
— Им и не плати. А нам давай, отстегивай.
— Так нет у меня сейчас.
— Тебе сарай поджечь или гранату бросить?
— Не надо бросать!
Дверь открылась, на крыльцо вышла Люська. Халатик на ней типа шелковый. Вроде бы и не короткий, но распахивается на раз-два.
— Ой! — Глянув на Дорофея, она изобразила испуг и подалась обратно в дом.
— Стоять! — гаркнул он.
И Люська застыла как вкопанная.
— Не надо, говоришь, бросать?.. А вот бросим!.. Если бабок не будет!..
Дорофей рванул к Люське, сгреб ее в охапку и забросил на плечо.
— Завтра привезем, на деньги обменяем, — сказал он и понес бабу к машине.
— Эй! — Костя бросился за ними, но Каверьян срубил его ударом в голову.
А Дольник добавил ногой.
Люська для приличия сопротивлялась, била Дорофея кулаками по спине, но для него это как для говна — муха.
Он сгрузил бабу в машину, сел рядом. Каверьян запрыгнул за руль, Боров стал моститься на переднее сиденье, но Дорофей отправил его в другую машину. Он бы и Каверьяна прогнал, если бы машина могла ездить сама, без водителя.
Машина была без верха, а на улице кое-где горели фонари. Люську могли увидеть соседи, поэтому она так испугалась, когда Дорофей всунул ей руку между ног.
— Не здесь!
— А где?
— Где, где… Нигде!.. Я думала, что мы с тобой любовники, — с кокетливым недовольством проговорила Люська.
— Ну, я не против.
— А за деньгами зачем приехал?
Дорофей крякнул в кулак, офигевающе глянув на бабу. Все-таки неспроста она отдалась ему в прошлый раз.
— А я вам сразу отменить не могу… Тут за каждый раз нужно скидывать… За каждый раз по проценту…
— А вперед нельзя?
— Мне больше нравится сзади…
— Я не в том смысле.
— Мне больше нравится животный секс. Такой, где нет никакого смысла, — ухмыльнулся он.
— Смысл должен быть… — вздохнула Люська. — Вон Любка замуж за Шустова вышла.
— Любка?! За Шустова?! — Для Дорофея это было новостью.
— Паспорт показывала, там печать… Сказала, что не зря в Москву ездила. Родители, говорит, разрешение дали…
— Алименты все равно придется выплачивать, — ухмыльнулся Дорофей.
— Какие алименты?
Дорофей промолчал. Не было у него желания что-то рассказывать. А вот Любке надо будет все объяснить. Чтобы она передала Шустову пару ласковых от него. А то вдруг он правда подумает, что алименты отменяются.
* * *
Люба чувствовала себя королевой. На празднике дураков. Ленка на диване сидит, Катька, Ритку нелегкая принесла. Сидят, слушают небылицы, которые приходится плести для них.
Не была Люба в загсе, не расписывалась с Олегом. Это все какая-то Жанна из Алтанайска. Подъехала, сказала, что хочет помочь. Забрала она пустой паспорт, а вернула с печатью.
Шустов, правда, тоже был. Подъехал, объяснил, что Люба стала жертвой чудовищной провокации, и потребовал развода. Люба так и не уяснила, о какой провокации шла речь, но четко поняла, что разводиться ни в коем случае нельзя. Зря она, что ли, провела ночь с Олегом? А потом еще и с охранником по его же вине согрешила. Да и Жанна сказала, что сдаваться ни в коем случае нельзя.
Олег пообещал ей большие проблемы и уехал. А к Любе пожаловали подружки. Что там да как. Вопросы веселые, а глаза такие завидущие…
— Олег сказал, что свадьба на острове будет, — сказала она.
— На каком острове? — спросила Ленка.
— На необитаемом! На каком еще!.. Будем только мы с Олегом! И аборигены!
— Аборигены?
— Папуасы!.. Белые папуасы.
— Папуасы белыми не бывают! — Ленка обрадовалась так, как будто, уличив Любу в домыслах, она лишила ее необитаемого острова.
— Так в том-то и фишка! Они все белыми будут, русскими. А их ваксой намажут. Ну, потом все пойдут купаться голышом и все станут белыми.
— А почему голышом? — спросила Ленка.
— Ну ты и дура! — толкнула ее Катька. — Если не голышом, то не все отмоется… А меня намажут ваксой?
В окно постучали, да так сильно, что задребезжали стекла.
— Кто это? — встрепенулась Ритка.
— Ваксу привезли! — засмеялась Катька.
Девчонки могли острить сколько угодно, а во двор пришлось выходить Любе. Там она нос к носу столкнулась с Дорофеем. Однажды он уже пытался помочь ей. Может, и сейчас поможет — вернуть блудного мужа?
* * *
Олег ничего не понимал. Он принял меры, окружил себя охраной. Три бойца в одной только смене. И где они? Почему Дорофей заходит к нему в спальню как к себе домой? Еще и со снайперской винтовкой… Или это сон в рассветный час?
— Подъем! — громыхнул Дорофей.
И, направив на него ствол, передернул затвор.
— Принимай поздравления, молодой!
Олег закрыл глаза. Это не сон, но и реальностью появление Дорофея не назовешь. А если это и реальность, то какая-то запредельная. Это же просто проклятие какое-то! Третий раз подряд Дорофей появляется перед ним как полный хозяин положения. Сейчас он не связывает, не бьет, но у него «СВД». И прямо сейчас он может убить… Олегу ничего не оставалось, как смириться с неизбежностью.
Дорофей подошел к кровати, схватился за край одеяла и сорвал его с Олега.
— Эй, не понял, а где молодая?
— Нет ее здесь. — Олег открыл глаза и с кислым видом глянул на него.
— А где она?
— Нет ее. И не будет…
