Все, закончились посиделки в оврагах за перевернутым ящиком. Теперь они с пацанами будут гулять цивилизованно — пить хорошую водку, закусывать горячим. И девочек должны подвезти. Арам все организовал, за дополнительную плату. Три девочки на пять рыл, не так уж и плохо. Будет и четвертая, но чисто для Дорофея.
Пять бойцов у него в подчинении. Пацаны все пьющие, но отчаянные. Он уже поставил на уши весь поселок. И до комбината добрался. Плевать ему на Любку, она всего лишь повод снять плату за право работать на его земле. Пятьдесят штук в месяц, и никаких проблем.
— Ну, пацаны, будем! — Дорофей поднял стопку.
— Дорофей, братуха! Если бы не ты! — Шулик пустил пьяную слезу.
— Если бы не вы, пацаны… За вас!
Дорофей и сам чуть не прослезился. Лихо они проворачивали свои дела, и этим он мог только гордиться. Особенно круто поступили с папочкиным сынком. И выследили его, и ленту с шипами на дорогу выложили. Мало того что бабки с него сняли, так еще какую рекламу себе сделали. Теперь все будут знать, что банда Дорофея контролирует химический комбинат. И снимает дань с капиталистов, которые эксплуатируют рабочий люд. А таких в поселке половина.
— Дорофей! — встрепенулся вдруг Частик, здоровяк с изуродованным ухом.
Но Дорофей не понял его. И приложился к стопке. В этот момент перед лицом что-то мелькнуло, и стакан больно врезался в зубы и, разбиваясь, влез в рот.
Дорофей не понял, откуда взялись люди с битами. Но понял, что за них взялись всерьез. Очередной удар по голове сбил его с ног; он упал, попытался подняться, но на него рухнул Боров.
Дорофей сам выбрался из-под Борова, но тут же снова получил по голове.
Очнулся он в машине, связанный по рукам и ногам. На голове у него был мешок, завязанный на горле. Он исходил на желание задать вопрос, но кляп во рту мешал это сделать.
Машина остановилась, его вытащили из салона, бросили на землю. С головы сняли мешок, и он увидел здоровяка в кожаной куртке, который и не думал прятать лицо. Он стоял на фоне полной луны, курил и смотрел на Дорофея бездушными глазами.
— Знаешь, кто я такой? — спросил он.
Дорофей мотнул головой. От страха у него отнялся язык, и он не мог произнести ни слова.
— На том свете узнаешь. Когда спросишь, кто тебя угандошил.
Дорофей напряг извилины. Где-то он уже слышал эти слова. Ну, конечно же, он сам же их и произнес. Над телом папочкиного сынка. А тот вернул их обратно… Ну, конечно же, это Шустов и прислал ответку… Можно было бы сразу догадаться.
— Я больше не буду! — мотнул головой Дорофей.
Он очень хотел жить и уже жалел о том, что ввязался в гиблое дело. Надо было на шабашку идти, дядя Коля, сейчас бы строил себе коровник и горя не знал. А тут и пулю в башку схлопотать можно.
— Не будешь?
Здоровяк затянулся, нагнулся и положил сигарету ему на живот. Дорофей дернулся, чтобы сбить сигарету.
— Замри! — гаркнул истязатель.
Дорофей понял, что ему дают шанс на спасение. Он затих, сигарета осталась лежать у него на животе, прожигая одежду и нагревая кожу.
Мужик выдул дым ему в лицо, разогнулся.
— Жить, значит, хочешь?
— Хочу!
— Тогда говори, кто тебя нанял.
— А кто меня нанял?
— Ты не знаешь, кто такой Захар Байкалов?
— Ну, слышал…
Он, конечно же, наводил справки о комбинате, узнавал, кто за ним стоит. Завод обслуживала «Горохрана» из Алтанайска, фирмой руководил Байкалов. Говорят, крутой пацан.
— Он тебя нанял?
Сигарета прожгла одежду, больно вплавилась в кожу, но Дорофей терпел.
— Зачем?
— Чтобы ты на Шустова наехал.
— Да нет, не нанимал, я сам…
— Зачем?
— Денег срубить хотел.
— А Байкалов не при делах?
— Нет.
— Уверен?
— Уверен.
Дорофей дернулся, чтобы скинуть с себя сигарету, но было уже поздно. Окурок был уже под одеждой, его можно было выцепить только рукой.
Мужик подал знак, и его люди всей толпой обрушились на Дорофея. Его били, пока он не отрубился.
В чувство его привела теплая струя в лицо. Кто-то тупо сходил на него по-малому. А могли замудрить и по-большому.
— Кто тебя нанял? — спросил здоровяк.
— Байкалов! — заорал Дорофей.
Он готов был на любую ложь, лишь бы его оставили в покое. Лишь бы позволили затушить проклятый бычок.
— А сразу сказать не мог?
— Байкалов.
— Будешь работать на него?
— Нет!
— Людей обижать будешь? — Издевательская интонация в голосе мучителя нарастала с каждым вопросом.
— Нет!
— Ну, тогда живи…
Здоровяк направился к машине, остальные двинулись за ним. А Дорофей так и остался лежать связанный. И сигарета продолжала выжигать плоть.
— А-а! — заорал он.
Это, конечно, хорошо, что его не убили. Но ведь он сдохнет здесь, если его не развяжут.
— Бычок у него там, — донеслось из темноты.
— Надо потушить, — отозвался другой голос.
К Дорофею подошли со всех сторон. Он увидел, как парень с лысой, шарообразной головой расстегивает ширинку.
На него дули в четыре струи. Никогда не думал Дорофей, что для него столь унизительный процесс будет в радость. Но в нем же крылось и разочарование. Мучители сделали свое дело, ушли, а окурок продолжал выжигать в нем клеймо. И потух он лишь выгорев дотла.
* * *
Отец среагировал немедленно и выслал на комбинат группу спецов, которые быстро решили задачу. Эти же ребята окружили Олега охраной. Они же помогли ему организовать охрану завода и базы, где он жил. И все у них получилось. Олегу осталось только почивать на лаврах.
— Я же говорил, что ваш Байкалов ноль без палочки. А вы, Игнат Ильич, сомневались, — наслаждаясь своей победой, сказал Олег.
Секретарша подала кофе, Олег подмигнул ей.
В кабинете директора он находился на правах хозяина, и секретарша Лидочка больше улыбалась ему, чем Кадомцеву. Девочка она ладная, в постели с такой скучно не будет, но Олег не хотел связываться с местными. Хватит с него Любы с ее «братом»… Люба, конечно, была пешкой в игре против него, но вдруг та же Лидочка реально заявит об изнасиловании? Чтобы выйти за Олега замуж. Проблема решаемая, но понервничать придется, а зачем ему это?
— Я не сомневался, я создавал отрицательный заряд, — улыбнулся Кадомцев. — Истина рождается в спорах, а для спора нужна разность потенциалов. У вас был «плюс», у меня «минус»…
