Семен Караваев, можно сказать, получил профессиональную травму – надорвал связки, выступая всю ночь напролет на свежем, очень свежем и влажном воздухе. И замена ему как-то быстро нашлась, и тоже с оперным голосом. Хотя было бы странно, если бы в «Увертюре» читали рэп.
У Татьяны Левчук возникли какие-то семейные обстоятельства, заставившие ее пренебречь дополнительным заработком и срочно куда-то уехать.
Многие из тех, кто был посвящен в те или иные детали страховых мошенничеств, куда-то исчезали. Мне не хотелось думать, что они больше никогда сюда не вернутся. Я уговаривала себя, что вышеназванным людям и кому-то еще, о чьем участии в этой многоходовой страховой афере я пока еще не знаю, просто хорошо заплатили за то, чтобы они исчезли на некоторое время из Черноморска, причем не вызывая подозрений у своего окружения. Они вернутся обратно потом, когда компания «Астра-Юг» выплатит всем «пострадавшим» страховые возмещения. Аферисты же благополучно переедут в другой регион, снова кто-то из них поменяет имя или фамилию, кто-то переоформит машину на подставное лицо, и колесо страхового обмана опять начнет набирать обороты. Так могло бы случиться, если бы Тимофеев не поехал в Тарасов на выставку банковских и страховых услуг и не встретил бы там меня…
– Девушка, время вышло. – Сотрудница студии фиш-пилинга прикоснулась к моему плечу.
– Простите, я задумалась, – сказала я и, прежде чем вынуть свои ноги, облепленные прожорливыми рыбками, из аквариума, сделала несколько фотографий.
Выкладывать их в соцсети я не собиралась, они мне нужны были для того, чтобы отчитаться перед Светланой о том, как я проводила здесь свободное время. Моя подружка просто запилила бы меня, если бы я сказала, что занималась в Черноморске исключительно работой.
Глава 7
В субботу я позволила себе встать попозже. Зайдя в ванную, я услышала через стенку разговор на повышенных тонах.
– Евгений, я устала от твоего вранья! Если я всю жизнь слушаю твои сказки, то это не значит, что я в них верю!
– Сашенька, прошу тебя, не начинай! Да, если я и потратил эти деньги, то только на то, чтобы сделать тебе сюрприз.
– Ты выкручиваешься.
– Не имею такой привычки. Это ты у нас из артистической среды, а я – технарь, поэтому всегда прямолинеен.
Я включила воду – продолжение этого разговора было мне уже не интересно. Мне удалось услышать достаточно для того, чтобы понять – моя характеристика супругов, проживающих в соседнем номере, была ближе к истине, чем версия Анатолия. Только доказать ему свою правоту я все равно не могла. Впрочем, мне это и не требовалось. Пусть думает, что я не слишком разбираюсь в людях. Бухгалтеру, каковым он меня считает, это и ни к чему. Главное, чтобы дебет с кредитом сходился. Кстати, надо бы намекнуть Тимофееву, чтобы подбросил денег на накладные расходы.
Завтракала я в одиночестве. Краем уха я услышала разговор сотрудниц столовой о том, что Анатолий сегодня спустился сюда самым первым, быстро поел и сразу же, не поднимаясь в номер, ушел. Мне показалось, что одна из них не только положила на него глаз, но и даже приревновала этого постояльца ко мне. Уже зная мое пристрастие к кофе, она сначала пыталась всучить мне чай, да так, что пролила полчашки. Правда, не на меня, а на себя.
Позавтракав, я вернулась в номер и в очередной раз проверила местонахождение моего маячка. Красная точка достаточно быстро двигалась в сторону Лазурной бухты. Уже через пять минут я сидела за рулем «Киа» и ехала в том же направлении. Периодически я поглядывала на дисплей смартфона и очень удивилась, что маячок резко остановился. Когда машина несется со скоростью сто двадцать километров в час, а затем эти параметры резко падают до нуля, это очень похоже на дорожно-транспортное происшествие. Я бы подумала, что Торгашов и Сафронов сымитировали очередной страховой случай, если бы не два «но». Во-первых, «Форд Фокус», на который я установила вчера маячок, был слишком стар для того, чтобы его страховать по КАСКО. Сейчас уже пятилетнюю машину с трудом застрахуешь, а этому «Форду», судя по форме его фар и решетки радиатора, было уже лет восемь. Во-вторых, Торгашов и Сафронов уже засветились в других полисах, будучи водителями угнанных в разных городах машин. Но что же тогда стояло за резкой остановкой красной точки на дисплее моего смартфона? В мою голову ворвалась одна догадка, и вскоре мне предстояло проверить, верна она или нет.
Минут через двадцать я выехала на грунтовую дорогу, ведущую в Лазурную бухту. До места, с которого маячок подавал сигнал, оставалось километров пять. Дорога была прямой, поэтому уже издалека я поняла, что не увижу на обочине «Форд Фокус». Так и случилось. Доехав практически до того места, где мигала красная точка, я съехала на обочину, включила аварийные огни и вышла из машины. Дело осталось за малым – найти маячок. Обследовав придорожные кусты, я вскоре его обнаружила. При той экстремальной манере езды, которой грешил Торгашов, было совсем не удивительно, что маячок отлетел от днища «Форда». Меня поразило другое – радиочастотная метка все еще продолжала работать. Недаром человек, продавший мне несколько таких маячков, сказал, что фирма надежная.
Я вернулась за руль и поехала на поиски «Форда», не исключая, что найти его будет гораздо сложнее, чем маленькую электронную вещицу в придорожных кустах. В зеркале заднего вида показался приближающийся эвакуатор. Сначала я подумала о нем только как об участнике дорожного движения, который пытается меня обогнать. А потом, когда он все-таки меня обошел и я увидела на нем разбитый в хлам «Кадиллак», в мою голову пришла мысль о том, что именно этот эвакуатор выведет меня куда надо. Разумеется, я соблюдала дистанцию и даже иногда позволяла вставать между нами другим машинам, но из виду эвакуатор не отпускала. Когда же он свернул налево, мне волей-неволей пришлось повторить такой же маневр и засветиться. Дорога пролегала между виноградниками, а впереди виднелся кирпичный забор. Водитель эвакуатора вдруг стал ехать змейкой, создавая позади себя пыльную завесу. Кондиционер в «Киа» вполне справлялся со своей задачей, воздух в салоне был чистым, но вот видимость за бортом оставляла желать лучшего. Мне пришлось немного отстать, а когда пыль осела, ускориться. В результате я успела заметить, что эвакуатор въезжает в ворота. Когда же я к ним подъехала, они были уже закрыты.
По барельефам, украшающим стену, и фрагментарно сохранившейся надписи над входом я догадалась, что здесь когда-то находился санаторий, названный в честь одного из партсъездов. С небольшим опозданием я заметила камеры видеонаблюдения над входом и поняла, что засветилась перед ними по полной. Уехав отсюда и никого не побеспокоив, я подтвердила бы, что следила за эвакуатором. Это было не в моих интересах, поэтому я вылезла из машины, подошла ко входу и нажала на кнопку видеодомофона.
– Слушаю вас внимательно, – произнес мужской голос.
– Здравствуйте, я хотела бы пообщаться с руководством.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Ассистент режиссера Татьяна Ливанова. Мы снимаем сериал, действие которого происходит в семидесятых годах прошлого века. Сейчас мы подыскиваем натуру для съемок сцен, происходящих в здании санатория и на его территории. И это…
