– Что значит успокойся?! Она спасла нас! Спасла ценой своей жизни, мы обязаны сделать все возможное!
– Эй ты, а зачем нужны кондукторы? – спросил Джим, держась за стену.
– Они… – Раненый поморщился. Было видно, что он чувствовал себя плохо. – Ну, они соединяют эти части вместе… чтобы ткани касались, тогда… тогда они станут срастаться.
– Может, у вас есть какие-то медицинские инструменты? Скальпели или простые ножи? Иголки, нитки?
Раненый отрицательно покачал головой.
– Тут только… ремонтный набор для двигателей и магистралей…
– Где он? – спросил Джим, удерживая равновесие на вибрирующем полу.
– Там… – неопределенно махнул рукой раненый, прикрывая глаза.
Идти здесь было некуда. Джим заметил тонкую жестяную дверцу, распахнул ее и увидел уложенные в гнезда диковинные инструменты, каких никогда не видел прежде. Разве могли тут оказаться нитки или иголки? Хотя… Джим выхватил тубу с блестящими золотистыми нитями.
– Похоже, они свиты из медных жилок, Тони! – сказал, он показывая тубу.
– Будем шить медью! – решительно заявил тот, трясущимися руками собирая распадающиеся части своей спасительницы. – Иглы, Джим! Ищи иглы!
– Есть иглы! – ответил напарник, доставая еще одну тубу с намотанной на нее тонкой, меньше миллиметра в диаметре, перфорированной проволокой. Подобрав подходящий, похожий на кусачки инструмент, он наискось рассек два куска проволоки и передал их Тони вместе с кусачками.
Пока тот заправлял в иглы медные нити, Джим повторно исследовал все инструменты, остановившись на одном, показавшемся ему знакомым. Испробовав его на куске похожего на жесть материала, он удовлетворенно кивнул – это оказался большой степлер.
Когда Джим повернулся к Тони, тот уже вовсю орудовал иглой, сшивая края какого-то органа, удивительным образом ориентируясь в этом кровавом месиве.
– Не стой, я тебе иглу приготовил! Сшивай печень!
– Разве это печень? – осторожно спросил Джим и судорожно сглотнул. Ему стоило больших трудов противиться приступу тошноты.
– У них другая анатомия, неужели не понятно?! – заорал на него Тони, но Джим не обиделся. Крик Тони отрезвил его, позволил реально оценить ситуацию и взяться за работу.
Джим старался не думать, что перед ним растерзанное тело, проще было представлять это натурным макетом, каких у них с Тони было множество.
На занятиях по выживанию им не раз приходилось иметь дело с очень натуралистично выполненными макетами, исполнявшими роль раненых. Сначала от их вида подташнивало, но потом напарники привыкли и научились вытаскивать пули и осколки обыкновенными ножницами, стягивать перебитые кости подручными материалами и выполнять много других действий, связанных с выживанием. Теперь эти навыки оказались весьма кстати.
– Почему у нее не сворачивается кровь? – крикнул Тони, адресуя вопрос раненому.
– У нас она не сворачивается… – ответил тот.
– Понятно… А какие-нибудь медицинские запасы имеются, например кровезаменитель?
– Есть в медблоке. Порошковый наполнитель.
– А сколько вы можете протянуть совсем без крови? – спросил Джим и, прицелившись, щелкнул степлером, прихватив вместе два обломка бедренной кости.
– Восемь часов…
– Ну… – Джим щелкнул еще раз и, отложив степлер, взялся за иглу. – В данном случае восемь часов это вряд ли… Но часика два у нее есть.
Через час упорной и быстрой работы перепачканные кровью напарники перевернули собранное тело на живот и занялись другой стороной, где повреждений было меньше. Еще через полчаса работа была закончена, а раненый мужчина к тому времени окончательно пришел в себя.
– Ну что, переворачиваем еще раз? – спросил Джим.
– Да, – кивнул Тони. – Взялись! Р-раз!
Они снова перевернули тело девушки на спину, и Тони с помощью небольшого перочинного ножа срезал с него остатки изорванной и пропитанной кровью одежды.
– Ну и что ты думаешь? – спросил Джим.
– Примерно так зашивают трупы бродяг пьяные патологоанатомы, – признался Тони.
– Но у них хотя бы инструменты есть, а мы шили чем попало…
Джим повернулся к раненому, который уже шуровал в стенном шкафу.
– Ее нужно чем-то прикрыть.
– Сейчас все будет. Есть тонкая амальгама, специально для случаев сильных повреждения… Хотя, конечно, не таких сильных.
Еще прихрамывая, но уже не закатывая от боли глаза, раненый приковылял к столу и подал Джиму тонкий рулон золотистой невесомой фольги.
– Замотайте ее поплотнее…
– И лицо?
– Нет, до того уровня, где заканчиваются раны.
Джим взялся за работу. Тони помогал ему приподнимать собранное тело. Тонкая блестящая пленка удивительным образом притягивалась израненным телом, словно становясь его новой кожей.
– Здорово, – сказал Джим. Теперь девушка выглядела одетой в золотистое облегающее платье.
– А это вам, – сказал раненый, подавая Джиму и Тони по куску голубоватой ваты. – Вытереть руки и лица.
Несмотря на то что на ощупь «вата» была сухой, она прекрасно отчистила с кожи кровь и просто грязь, при этом не изменяя своего вида.
– Тебя как зовут? – спросил раненого Тони.
– Дриз.
– Кто ты, Дриз, зачем вы с этой красоткой пытались защитить нас?
– Сейчас я не могу рассказать вам всего, но в одном можете не сомневаться – вы среди друзей.
– А что с ней дальше делать? – Джим кивнул на девушку.
– Вы совершили чудо, мне и в голову не приходило, что у Делии были какие-то шансы без кондукторов… но вы все так соединили… Так ловко, как будто всегда этим занимались.
– Так ее зовут Делия? – спросил Тони.
– Да, это ее имя.
– Чем еще мы можем ей помочь?
– Нужно подождать час или около того. Как только вены встанут на место, можно заливать центрофент – кровезаменитель. Порошок и растворитель у нас имеются.
– Кстати, а куда мы летим? – спросит Джим, невольно прислушиваясь к гудению двигательной установки и мелкому подрагиванию обшивки и пола.
– Мы должны вернуться к базовому судну. Еще часов семь – и окажемся на месте, если, конечно, нас не перехватят «шадоу».
– А что это за штука?
– Дифтские перехватчики. У нас с ними война.
Джим с Тони переглянулись. Ну разумеется, разве могли они попасть куда-то, где нет войны?
– И давно у вас война? – поинтересовался Тони.
– Никто уже не помнит, когда она началась.
Они помолчали. Делия лежала неподвижно, не проявляя никаких признаков жизни. Разумеется, дышать она не могла, сшивного материала в ее легких было больше, чем здоровых тканей, но, несмотря на бледность, ее собранное из фрагментов тело все больше приобретало некую целостность.
