— Есть такие мысли, да, — она не стала отпираться.
— Когда мы с Джейком познакомились — целую вечность назад — я был настоящим задирой, к тому же бешеным.
— Погоди, — прервала его Барбара. — Джейк сказал, что вы братья?
— Братья по духу, не по крови.
— Ага, извини, что прервала.
— Прерывать и нечего, — безмятежно отозвался Будда. — Все мое бешенство шло от неудовлетворенности. Когда ты находишь способ получить желаемое и жить в мире с собой — то для психозов больше не возникает поводов. Согласна?
— Наверное, — она помолчала, размышляя о чем-то своем. — Ты хочешь сказать, что ключ к счастью находится в этом вот? — Она обвела комнату рукой.
— Ключ к счастью находится вот здесь, — он прикоснулся указательным пальцем к ее солнечному сплетению. — А это вот, — Будда повторил ее жест, указывая на комнату. — Это лишь помогает добраться до него максимально быстрым и безопасным способом. Может, когда-нибудь я тебя приглашу на совместную медитацию, если ты сама почувствуешь необходимость попробовать. Больше тут наверху смотреть нечего. А вот выйти на задний двор и оценить пейзаж ты просто обязана!
Они снова спустились вниз и втроем вышли на деревянную открытую веранду, с которой открывался изумительный вид на озеро.
— Вот это да. — Барбара навалилась животом на перила, с восторгом созерцая открывшуюся взгляду картину.
Маленькая лужайка, обрамленная тенистыми деревьями, обрывалась на краю пологого склона, плавно перетекавшего в песчаный берег. Широкая полоса пляжа — абсолютно пустого — светлела в фиолетовых сумерках. Озеро Мичиган чернело разлитой нефтью, перекатывая на смолянистых волнах отраженные мерцающие огни.
Барбара вглядывалась в прозрачную ночь, слишком безупречную, чтобы быть настоящей, и думала о том, что впервые за последние дни — а может быть, годы — что-то меняется внутри нее. Словно поднимается из глубины подсознания скрытая доселе часть ее личности, высвобождая новые, неведомые ощущения. Она никогда не была счастливым человеком. Она умела веселиться, забывать о проблемах и улыбаться сквозь слезы, но говорило ли это о счастье? Скорее, о ее умении контролировать себя. Теперь же, глядя в это бесконечное, искрящееся пространство, чувствуя кожей невесомое касание ветра, Барбара ощущала непривычную, пугающую свободу — от собственных мыслей и навязанных стереотипов, от воспоминаний и беспокойства о будущем.
Все вдруг стало неважным, второстепенным. Все, кроме этой манящей, гипнотизирующей пропасти впереди нее. Барбара понимала, что такие моменты случаются слишком редко, несколько раз в жизни, и стоит ей неловко шевельнуться или чуть глубже вдохнуть — и чарующий морок развеется, оставив после себя шлейф тоски по чему-то несбывшемуся.
Но сейчас, покуда этот момент еще длился, опутывая ее теплой, ласковой паутиной, она неотрывно смотрела вдаль, почти позабыв, как дышать. То ли хмель ударил в голову, то ли это место обладало магической энергетикой, что бы там ни было, Барбара наслаждалась каждой секундой, стараясь накрепко запомнить свои ощущения. И, может быть, однажды она напишет об этом в книге. В книге, которую опубликуют. Которую поставят на полки в магазинах.
— Господи, как красиво, — не удержалась она, повернувшись к стоявшему рядом Джейку. — Почему ты раньше не сказал, что у тебя дом с такой волшебной панорамой?
— Хотел, чтобы ты полюбила меня за мою душу, — рассмеялся тот.
— На самом деле Джейка не трогают творения природы, в этом плане он абсолютнейший циник, — стоявший чуть поодаль Будда поменял позу, опершись поясницей о перила.
— Почему же? — возразил Джейк. — Некоторые творения природы меня очень даже трогают. — Он демонстративно уставился на грудь Барбары.
Все трое рассмеялись.
— Пойду включу музыку, оставлю вас вдвоем, — сказал Будда.
Барбара снова посмотрела на озеро — где-то на горизонте вспыхивали и гасли тусклые отблески зарниц. Отшумевшая над Милуоки гроза сместилась южнее, обосновавшись над штатом Индиана.
Барбара неожиданно встрепенулась:
— Он знает? — Она почти шептала. — Что ты убил человека?
— Конечно. У меня нет от него секретов.
— И насчет меня знает?
— Нет. Это твой секрет, не мой.
Барбара кивнула и продолжила более расслабленно:
— И как он отреагировал, когда ты ему рассказал?
— Философски, — Джейк хохотнул. — Сказал, что любой опыт бесценен, и в каждой ситуации мы поступаем в меру наших способностей в настоящий момент — ни больше ни меньше. Сожалеть о чем-то бессмысленно, лучше сосредоточиться на желаемом будущем.
Барбара бросила взгляд в окно — из динамиков лилась минорная классическая композиция. — Будда включил музыкальный проигрыватель и стоял рядом, прикрыв глаза и раскачиваясь в такт мелодии.
— Он необычный.
— Есть такое, — подтвердил Джейк. — Но в хорошем смысле. Он меня из такого дерьма вытащил… Ну, знаешь, когда брата посадили… Я долго не мог принять ситуацию.
Барбара собиралась задать уточняющий вопрос, но вместо этого кивнула и после паузы спросила:
— А какое у тебя желаемое будущее?
— Ты слишком торопишь события, детка, — подначил ее Джейк. — Мы еще слишком плохо знакомы, чтобы обсуждать будущее. — Ты не замерзла? Становится прохладно.
Он притянул ее к себе, обняв за плечи. Несколько секунд они стояли, не говоря ни слова, затем вернулись в дом.
— Что это играет? — спросила Барбара, размещаясь на диване.
— Моцарт. — Будда открыл один глаз и заинтересованно глянул на гостью. — Тебе нравится Моцарт?
— Я, честно говоря, не особо разбираюсь. Хотя тема из фильма «Реквием по мечте» — это не Моцарт?
— «Летняя увертюра», — кивнул Будда. — Клинт Менсел, современный композитор. Весьма недурно.
Барбаре хотелось вернуться к начатому на втором этаже разговору, кое-что уточнить, но подумала, что это будет неуместно. Если этот парень и был просветленным, то явно не из разряда фанатиков, агитирующих направо и налево. Может, тем и цеплял? Чем бы он там ни занимался, на него это отлично работало.
— Мне, наверное, пора, — с сожалением произнесла Барбара подсевшему рядом Джейку. — Завтра рано вставать.
— Я тебя отвезу. — Он с готовностью встал и протянул ладонь. — Пошли.
Уже давно перевалило за полночь, а Барбара все ворочалась в постели. Сон не шел, в голове кружился хоровод из мыслей и воспоминаний о сегодняшнем дне. Необычный этот Джейк, и друзья у него соответствующие.
— Он знает, что ты убил человека?
— Конечно. У меня нет от него секретов.
А имелся ли у нее хоть один друг, которому она могла бы признаться? В Чикаго у нее остались близкие приятели, — и если еще пару лет назад она могла бы всерьез подумать, чтобы открыться кому-нибудь из них, то сейчас время и расстояние подвели ее к неутешительному выводу: нет у нее настоящих друзей. Нет и не было.
