— Здесь я.
— Почему ты молчишь? Что за проблема? Давай мы встретимся и подумаем вместе, как ее решить, — еще недавно сонливое состояние куда-то улетучилось.
Барбара повторила:
— Джейк. Мы немедленно встречаемся, возражения не принимаются.
— Извини, Барби, как-нибудь в другой раз.
В трубке раздались короткие гудки, и когда она попробовала перезвонить, включился автоответчик.
Несколько секунд Барбара сосредоточенно прикидывала все «за» и «против», затем сняла домашнюю кофту и шорты, натянула джинсы и толстовку, взяла ключи от машины и решительно направилась к двери.
Она свернула на подъездную дорожку и заглушила мотор. Все окна на первом этаже были темны, горело лишь одно на втором. Барбара колебалась пару мгновений, но все-таки поднялась на крыльцо и постучала. Минуту спустя дверь распахнулась. Будда — в неизменных спортивных штанах и просторной футболке — теперь голубой — радушно улыбнулся:
— Дивное создание, какой приятный сюрприз, проходи! — Он впустил ее внутрь. Гостиная на первом этаже тонула во мраке, — маленькие тусклые бра едва разбавляли абсолютную черноту.
— Джейк дома?
— Увы. — Будда сделал приглашающий жест в сторону бара, но Барбара отрицательно мотнула головой.
— А где он? И когда вернется?
— Не знаю, — просто ответил Будда. — Он иногда пропадает без объяснения причин, это в его репертуаре.
— Я только что беседовала с ним по телефону, он сказал, что у него проблемы.
— Значит, так и есть.
Барбара нетерпеливо куснула губу:
— Наверное, ему стоит помочь?
— Он тебя об этом просил? — Будда как ни в чем не бывало открыл холодильник и достал пиво. Протянул ей бутылку.
Она отказалась.
— Нет, не просил.
— В таком случае нет повода для беспокойства. — Он оперся спиной о столешницу и добродушно воззрился на девушку. Его лицо приобрело выражение, с которым любящий хозяин взирает на обделавшегося котенка.
— Я понимаю, что ты с ним дольше знаком, чем я, и, наверное, у вас свои какие-то правила в отношениях. Но он мне помог, и я не могу оставаться в стороне, если он во что-то влип.
Будда продолжал сверлить ее своим обезоруживающим, полным нежности взглядом, и Барбара почувствовала себя пятилетней девочкой, убеждающей маму купить ей мороженое.
— Ладно, извини за позднее вторжение. — Она шагнула к двери. — Не стоило мне сюда приезжать.
— Погоди, — остановил ее Будда, обогнул столешницу, открыл верхний ящик (браслет на его руке глухо звякнул) и достал оттуда блокнот и ручку. Быстро что-то написал и протянул Барбаре.
— Вот, это место, где он часто зависает, когда хочет поразмыслить в одиночестве. Не факт, что ты его там найдешь. Но других вариантов у меня нет.
— Спасибо! — Барбара улыбнулась и поспешила попрощаться. Сердце учащенно ухало, и где-то в центре груди поселилось давящее предчувствие, суть которого ускользала от ее понимания. Лишь возвратившись к машине и повернув в замке ключ зажигания, Барбара вдруг осознала, что радуется. Черт возьми, она действительно радовалась, предвкушая очередное приключение. Возможно, сознательно она отвергала эту мысль, но в глубине души ликовала — наконец-то в ее жизни происходило что-то неординарное. Что-то, требовавшее нестандартных и резких решений. И это не могло не будоражить. И вместе с этим смущать.
Навигатор указал на дом на окраине города, — в этот час пробок на дороге не было, она добралась за двадцать минут. Немного попетляла на узких улочках и наконец затормозила у незаметной вывески бара. Вниз вели бетонные ступени, она помедлила, но решила, что отступать поздно. Она уже все равно не выспится — до звонка будильника оставалось пять часов.
Барбара толкнула массивную дверь, и запах табака и крепкого алкоголя тут же ударил ей в лицо. Она шагнула вперед, ловя на себе удивленные взгляды немногочисленных посетителей. Это было странное место, больше похожее на домашний притон какого-то неряшливого богача, роскошные столы и стулья стояли как попало — их передвигали кому куда удобно, да так и оставляли; бутылки с дорогим пойлом стояли прямо на барной стойке, тогда как сам бармен отсутствовал. Негромко играла музыка, плазменные панели на стенах переливались синими волнами, создавая впечатление полного погружения под воду, словно весь этот бар находился где-то в морской глубине.
— Ты не заблудилась, детка? — Холеная немолодая женщина в элегантном брючном костюме тронула ее за локоть.
— Я ищу кое-кого, — смутилась Барбара. Она в своих джинсах и спортивной толстовке не вписывалась в обстановку.
— И кого же ты ищешь, позволь спросить? — Женщина поправила безупречно уложенные черные волосы. — Я здесь всех знаю.
— Мне нужен Джейк… — Она запнулась, гадая, не совершает ли глупость. — Джейк Саммерс.
Женщина понимающе кивнула и указала куда-то в сторону, на непрозрачную китайскую ширму, отгораживавшую отдельные кабинеты от общего зала:
— Он там.
Чувствуя неожиданное волнение, Барбара выдавила «спасибо» и несмело направилась к ширме. Она постучала. Никто не ответил. Снова постучала.
— Джоанна, я же просил! — послышалось раздраженное.
— Это не Джоанна. Это я.
Створка тут же отодвинулась, Джейк втащил Барбару за руку внутрь и снова задвинул ширму. Они очутились в небольшой квадратной комнате с низкими диванами и овальным столом, уставленным алкоголем и закусками.
— Что ты тут делаешь? — Джейк указал на диван и сам уселся напротив. — Как ты меня нашла и главное — зачем?
Он выглядел расстроенным, но что-то в его голосе подсказывало Барбаре: он рад ее видеть.
Она села с прямой спиной и независимым видом, готовая отстаивать свою позицию до последнего, если понадобится:
— Какие у тебя проблемы, Джейк? Почему ты не хочешь поделиться?
— А ты настырная.
— Иногда.
— Ага.
— Итак?
Джейк усмехнулся, прикидывая что-то в уме. Вероятно, принимал решение, стоит ли откровенничать.
— Я отсюда не уйду, пока ты не расколешься.
Джейк постарался скрыть раздражение, но оно все читалось в его напряженной позе и резких движениях.
— Что, так сильно помочь хочешь или тупо на адреналинчик потянуло, а?
— Всего поровну, — не стала притворяться Барбара. — Ты на меня дурно влияешь.
— И поэтому ты пришла за добавкой? — Он досадливо скривился.
— И поэтому я пришла за добавкой, — согласилась она. — Что стряслось?
Джейк громко вздохнул. Потянулся за бутылкой виски, плеснул себе в бокал и тут же выпил, сосредоточенно разглядывая донышко. Его окаменевшие плечи выдавали с трудом подавляемую тревогу. Он долго молчал, прежде чем наконец заговорил.
