— Я всегда верю в твои обещания и всегда остаюсь в пролете.
— Из меня бы получился отличный мужчина, правда? — усмехнулась Барбара.
— Так мы идем с тобой в бар или нет? — с надеждой протянула Эми.
— В другой раз. Мне, правда, нужно кое с чем разобраться. Встретимся в зале. Я куплю тебе розы, детка.
Затарахтел двигатель, Барбара сдала задом и выехала на дорогу. Никогда прежде ей так не терпелось попасть домой. Однако, когда она зашла в квартиру и открыла лэптоп, чтобы начать поиск в Интернете, нестерпимый зуд, подгонявший ее поскорее разобраться с ситуацией, внезапно утратил накал.
Барбара села, прислушиваясь к своим ощущениям. Она медитировала каждый день, и с каждым разом у нее получалось все легче и глубже входить в трансовое состояние, после короткого пребывания в котором беспокойство отступало, и где-то в районе солнечного сплетения появлялась небывалая легкость. Теперь она гораздо быстрее справлялась со стрессом и волнениями, все больше доверяла внутреннему чутью. И это чутье говорило, что разгадка чертовски близко. Барбаре оставалось лишь сложить некоторые факты, чтобы увидеть очевидное.
А ведь прав Будда: жизнь может быть легкой и увлекательной, если не позволять страхам накапливаться и тянуть тебя вниз, если ничему не придавать слишком большого значения. Прежде чем углубиться в изучение попавшей в ее распоряжение информации, Барбара выключила свет, с комфортом разместилась на диване и закрыла глаза, на пятнадцать минут избавляясь от всех мыслей до единой.
Когда наступило утро, Барбара уже знала, что нужно делать. Пазл сложился изящно и просто, и больше не возникало сомнений в том, как следует поступить. Однако прежде, чем двинуться вперед и приступить к реализации своего плана, Барбаре предстояло решить еще один вопрос.
Она позвонила в спортзал и сказала Зорино, что берет отгул. После этого покидала в спортивную сумку необходимые вещи, взяла ключи от машины и спустилась на улицу. Ее ждал полуторачасовой путь до Чикаго. Уже давно следовало навестить семью.
— Да ну, серьезно? — поприветствовал ее Роджер — здоровенный детина под два метра, который, казалось, с момента их последней встречи еще подрос. Он стоял на крыльце в красной толстовке с номером один и наблюдал, как сестра достает из багажника сумку. — Я думал, ты вырвалась из этой тюрьмы и никогда сюда не вернешься.
— Я тоже рада тебя видеть, братик. — Барбара поднялась по ступеням и обняла его. — Я и не вернулась, а просто решила проведать вас, убедиться, что все хорошо.
— Все отлично, лучше некуда. — В дверях появился отец, и по его смурному виду было понятно, что ни о каком «отлично» и «лучше некуда» речи не шло.
— Привет, пап. — Барбара поцеловала его небритую щеку, отметив про себя, что дела, должно быть, и правда не ладятся, раз отец позволил себе отрастить щетину. Обычно он брился до зеркальной гладкости, иногда дважды в день.
— Надеюсь, ты вернулась насовсем? — уточнил отец, подозрительно косясь на ее слишком легкую сумку. — Поняла, что в Милуоки тебе ловить нечего и никому ты там не нужна?
— Вообще-то, пап, нужна, но это не главное. Я очень соскучилась и, надеюсь, мы проведем вместе денек-другой без ссор и упреков?
Она говорила без привычного напряжения, почти беззаботно, словно знала на сто процентов — ничто и никто не способен ранить ее, задеть за живое. Отец и брат то ли почувствовали ее настрой, то ли действительно соскучились, но насмешливых комментариев не последовало.
— Пойдем в дом. — Отец притянул ее к себе и поцеловал в лоб. — Джошуа скоро вернется с тренировки, а мы пока пообедаем. Роджер, метнись на кухню, разогрей рис с мясом, что мать сегодня утром приготовила. И улыбку на морду натяни, чего такой хмурый? Родная сестра как-никак в гости приехала! Покажи немного уважения! Она в отличие от тебя, балбеса, проявляет самостоятельность!
Они сидели за широким обеденным столом, посмеиваясь и отвешивая саркастические ремарки в адрес друг друга, как когда-то давным-давно, когда отец был еще молод, полон надежд и всегда находил способ развеселить домочадцев — пусть и в характерной для него грубоватой манере. Присоединившийся к ним Джошуа рассказывал про успехи на тренировках по бейсболу, Роджер изо всех сил сдерживался, чтобы не перебить его и не вставить свои пять копеек. Отец горделиво кивал, успешно скрывая собственную озабоченность, но Барбара отлично видела: его что-то гложет, мешает расслабиться и полноценно порадоваться успехам сына.
— …короче, тренер говорит, перспективы у меня блестящие, — между тем продолжал Джошуа. За лето он здорово раздался в плечах, заматерел и стал бы походить на взрослого мужчину, если бы не его открытое, по-детски восторженное лицо.
— Ты крутой, и я тобой очень горжусь. — Барбара повернулась к Роджеру. — И тобой тоже. Вы оба большие молодцы и добьетесь всего, чего пожелаете.
Братья переглянулись, не привычные к подобным сантиментам, но было заметно, что их растрогали слова сестры, хоть они и постарались это скрыть.
— Ну а ты что? — спросил отец, отодвигая пустую кружку. — Так и планируешь оставаться в Милуоки? Что ты там нашла, не понимаю. Зарплаты ниже, чем в Чикаго, а продукты дороже. В чем смысл?
Еще недавно Барбара бы возразила, стала бы отстаивать свой выбор, но сейчас лишь согласно кивнула:
— Ты прав, пап. Не самое комфортное место для жизни. И я всерьез подумываю о том, чтобы перебраться куда-нибудь еще.
Не ожидавший такого ответа отец кашлянул:
— Ага, хорошо. Уже решила куда?
Барбара пожала плечами:
— Еще не думала. Вариантов масса, можно длинный список составить. И Чикаго в этом списке тоже присутствует.
— Пожалуй, самостоятельная жизнь прибавила тебе мозгов. — Отца приятно удивила покладистость дочери. — Парни, вы со стола приберите, мать придет с работы уставшая. А мы пока пойдем воздухом подышим.
Он поднялся из-за стола, хлопнул по карману брюк, проверяя, на месте ли сигареты, и направился к выходу. Барбара подмигнула братьям и последовала за отцом.
Они разместились на садовых качелях в дальнем углу заднего двора, частично скрытых разросшимся кустарником. В детстве маленькая Барби пряталась здесь, когда хотела уединиться и придумать очередную историю, но братья всегда находили тысячу и один способ достать ее.
— Не возражаешь? — Отец вытащил из пачки сигарету.
— Раньше ты всегда прятался за сараем, чтобы мы не заметили, как ты куришь, — улыбнулась Барбара.
— Я не курю. — Он чиркнул зажигалкой и затянулся. — Стресс снимаю. Да и толку-то от вас прятаться, вы уже вон какие взрослые, на все-то у вас свое мнение.
Барбара ласково накрыла ладонью его напряженное предплечье:
— Я тебя очень люблю. И благодарна за все, чему ты меня научил. И за то, что привил любовь к спорту. И просто за то, что ты мой папа.
