Уже сорок дней город и его окрестности жили так называемой мирной жизнью. 6 июля после тяжелых боев Красная армия освободила Ковель. А 18 июля перешли в наступление 47-я, 68-я, 8-я гвардейская армии. Они прорвали оборону немцев западнее Ковеля, за три дня продвинулись к Западному Бугу, с ходу форсировали его.
Переоценить значение этой операции было трудно. Территория Советского Союза на данном участке была освобождена полностью, фронт передвинулся в Польшу. Советские порядки, о недопустимости которых так долго говорили поборники независимого украинского государства, благополучно возвращались в эти места.
Люди в штатском с баулами и чемоданами покидали пассажирские вагоны. Их было немного: молодая женщина в берете, с чемоданом и ребенком, прихрамывающий мужчина непризывного возраста, семья с двумя подростками.
Вместе с ними сошли трое подтянутых мужчин в полевой офицерской форме. Капитан, старший лейтенант и просто лейтенант. Из багажа у них были только вещевые мешки, а еще у лейтенанта на плече болталась сумка. Все трое были сравнительно молоды, вели себя непринужденно.
Сойдя на перрон, офицеры прикурили от трофейной зажигалки. Скуластый капитан что-то бросил спутникам, те засмеялись.
Молодой лейтенант покосился на женщину в берете, ведущую за руку мелкого пацана. Тот прижимал к груди спущенный мячик, поместившийся даже в детской ладошке. Лейтенант подмигнул женщине, та зарделась, но, пройдя несколько шагов, как бы невзначай обернулась.
Однако лейтенант уже забыл про нее. Он, придерживая сумку, догонял своих товарищей.
На выходе со станции офицеров остановил патруль, три красноармейца с сержантом.
– Прошу прощения, товарищи офицеры, предъявите документы, – сказал сержант. – Сами понимаете, время военное.
– Ах, кабы ты первый, сержант, мне об этом напомнил. – Скуластый капитан расстегнул нагрудный кармашек, вынул тонкую стопку документов – офицерская книжка, вещевая, продуктовая.
Остальные последовали его примеру, терпеливо ждали. Красноармейцы позевывали. Сержант попался дотошный, пролистывал все бумаги, сверял фотографии с оригиналами, развернул командировочное предписание, насупился.
По губам капитана скользнула ироничная улыбка. Он быстро переглянулся со светловолосым старшим лейтенантом, на правой стороне груди которого поблескивал орден Красной Звезды. Тот тоже улыбнулся.
– Все в порядке, товарищи офицеры, – сообщил сержант, возвращая документы. – Куда направляетесь?
– А разве в бумагах не сказано? – осведомился капитан. – Следуем из Киева в расположение артиллерийского полка. Дата прибытия – не позднее семнадцатого августа. Побудем немного в вашем городе, к ночи сядем на паровоз, и снова здравствуй, фронт.
– Уже служили в действующей армии, товарищ капитан? – уважительно поинтересовался сержант.
– Рассмешил ты меня, малец. С осени сорок первого бодаюсь с фашистами. Как Житомир взяли, дивизию отвели на отдых и формирование, а сейчас опять на передовую.
– Всего хорошего, товарищи офицеры, – сказал сержант и козырнул.
– Подожди, парень. – Офицер поколебался, как-то смущенно переглянулся со своими спутниками и осведомился: – Тут имеются заведения, где можно нормально время провести? Мы впервые в этом городе. Вроде и деньги есть, и время до ночи. Очень хочется вспомнить довоенные денечки…
Светловолосый старший лейтенант хохотнул и продолжил:
– Физически расслабиться и морально разложиться, так сказать. – Он перехватил укоризненный взгляд капитана, смутился и замолчал.
– Товарищ шутит, не обращай внимания, сержант. Поесть нормально где-то можно?
– Ах, вы об этом, – сообразил сержант. – Вам вон туда надо двигать. – Он повел подбородком вдоль по улице. – Пройдете через базарчик, за ним будет главная улица. Там открыли пару ресторанов. «Калинка» и этот, как его?.. – Сержант сморщился, память подводила его.
– «Малинка», – с усмешкой подсказал молодой лейтенант.
– Ладно, разберемся. – Капитан небрежно отдал честь. – Удачной службы, товарищи красноармейцы.
Патруль отправился своей дорогой, офицеры – своей. Они пересекли проезжую часть. Старший лейтенант предупредительно выставил руку, и перегруженная полуторка остановилась, водитель терпеливо ждал.
Офицеры подошли к городскому рынку, который занимал целый квартал. Торговые ряды, навесы, приземистые кирпичные склады. В прошлом тут стояла ограда, но сейчас от нее уцелели одни ворота, которыми по привычке пользовались граждане.
Покупателей было не особенно много, зато продавцов хватало с избытком. Пожилые женщины предлагали зелень, прошлогоднюю капусту с картошкой, какие-то невзрачные соленья. Мужики выкладывали на землю скобяные изделия, инструменты, ржавое железо, имеющее отношение к сантехнике и электричеству.
К продавцу говяжьих костей выстроилась небольшая очередь. Люди ругались, поторапливали привередливого покупателя, задерживавшего всех остальных.
– У тебя же капуста гнилая, что ты мне подсовываешь?! – ругалась дородная дама с пухлыми руками. – А ну-ка переверни! Ты что людям продаешь, жулик?! Вот сейчас как дам по наглой спекулянтской роже!
На другой стороне рядов стоял продавец колбасных изделий.
Он был похож на его же собственный товар, такой же жалкий, сморщенный, несвежий, но выражался виртурзно:
– И на кой ляд ты мне, бабулька, свои рейхсмарки суешь? Запихни их себе в одно место, поняла? Власть сменилась, слышала? Теперь в ходу советские рубли, уяснила? Да мне плевать, что они у тебя в чулке завалялись, в сортир с ними сходи, хоть какая-то польза будет.
Офицеры ухмылялись, медленно шли по рядам. Их сторонились, посматривали недружелюбно. Даже подозрительные личности в кепках, шныряющие по рядам, предпочитали держаться от них подальше.
– Ну и где этот ваш знакомец, товарищ капитан? – пробормотал старший лейтенант. – Вы уверены, что он сидит и ждет нас?
– Никакой он не знакомец, – огрызнулся капитан. – Никогда его не видел. Должен сидеть. Это его обязанность. Все в порядке, товарищи офицеры. – Он откашлялся, машинально поправил гимнастерку под ремнем. – Пообщаемся с этим типом. Потом будет время и поесть в приличном заведении, и на баб нормальных поглазеть. – Капитан насмешливо покосился на старшего лейтенанта.
Они свернули во второй ряд, тянущийся параллельно первому. Ассортимент товаров в этой части базара ничем не отличался. Офицеры подтянулись, сделали серьезные лица. У капитана на виске задрожала жилка, глаз подергивался. Впрочем, со стороны это не бросалось в глаза.
Его спутники теперь чуть приотстали, словно прикрывали старшего товарища. Их лица как-то окаменели, походка сделалась вкрадчивой.
Покупателей в центральной части базара было больше. С машины торговали хлебом, серым, некачественным, но за ним выстроилась очередь. Тетки в рядах продавали свежую птицу, рыбу, те же соленья, овощи, яблоки. Старьевщики выставляли напоказ содержимое своих тележек. Коробейники предлагали трофейные немецкие сигареты и наши папиросы, наверняка утянутые с военных складов, самый ходовой товар после хлеба. Из укромных уголков поглядывали подозрительные типы в кепках, с папиросками, прилипшими к губам. При желании здесь можно было купить все, от той самой гнилой капусты до ручного пулемета.
