Офицеры сбавили шаг, их глаза стреляли по сторонам.
У газетного киоска с заколоченным окошком сидел на корточках чернявый чистильщик обуви, перекладывал свои рабочие принадлежности. Рядом стояла подставка для обуви. Клиентов у него не наблюдалось.
За киоском под навесом разложился торговец галантерейно-мануфактурными изделиями. Он продавал отрезы ткани, мелкие швейные принадлежности, расчески, пуговицы, бусы из поделочных камней, старые швейные машинки. Торговое место было оборудовано, видимо, не первый день он здесь работал. Сам торговец выглядел ленивым, заспанным, хотя был скорее молод, чем стар, неплохо сбит, на голове топорщился темный ежик, на щеках поблескивала щетина. Он равнодушно смотрел, как подходят офицеры, перебирал примитивные деревянные четки.
Лейтенанты приотстали, посторонились, пропуская безногого инвалида. Тот проехал мимо них на тележке. Ноги у бедолаги были отчекрыжены почти по тазовые косточки.
– Граждане офицеры, подайте увечному! – возвестил калека, срывая с головы кепку. – Не проходите мимо, граждане офицеры, помогите человеку, пострадавшему на фронтах Великой Отечественной!
– Прошка, а ну брысь отсюда! – заявил торговец мануфактурой. – Товарищи офицеры, не обращайте внимания, никакой он не инвалид войны. Электрослесарем работал, залез по пьяному делу в щиток, долбануло так, что ноги сгорели. Это еще до войны было.
Все же лейтенант порылся в карманах и бросил в кепку пару монеток. Лишь бы этот тип отстал. Инвалид радостно захрюкал и покатил прочь, отталкиваясь от земли руками в рваных перчатках.
– Может, сапожки желаете освежить? – осведомился чистильщик, скорчив уморительную гримасу.
Капитан отрицательно покрутил головой, как бы невзначай осмотрелся, подошел к продавцу мануфактуры и галантереи.
– Здравствуйте, любезный. Как дела? Коммерция процветает?
– И вам доброго денечка, товарищи военные. Желаете чего? У меня сегодня просто потрясающий выбор.
Продавец внимательно смотрел капитану в глаза. Он пока не понимал сути дела. Вроде те самые люди, но могли и какие другие случайно подойти.
Спутники капитана держались позади, смотрели настороженно. Но это было нормально. На базаре, как и в бою, всегда приветствуется осторожность.
Все говорило за то, что это и есть те самые гости, которые должны были сюда пожаловать. Но где пароль, черт его побери?
Тут вдруг вспыхнула ссора у соседнего прилавка, где продавали бижутерию, посуду и дешевую бытовую мелочь. Ахнула молодая дама, вся колоритная, в жуткой шляпке и в цветастой попугайной юбке. Ее лицо скрывалось под толстым слоем пудры. Губы были ярко накрашены, ресницы залиты тушью. У данной особы имелись весьма странные представления о красоте.
Она отпрыгнула от прилавка, схватилась за открытую сумку и испустила душераздирающий вопль:
– Грабят! Караул, граждане дорогие! Кошелек из сумочки украли!
Все невольно повернули головы. Гражданка вертелась как юла, пылала гневом, потрясала кулачком. Отступил от прилавка продавец, которого она пытала о какой-то побрякушке, сделал удивленное лицо.
А гражданка не унималась. Она вульгарно ругалась, вдруг что-то заметила, испустила воинственный клич, метнулась в щель между прилавками и за волосы вытащила оттуда пацаненка лет двенадцати. Тот визжал, брыкался, но дама оказалась сильной и в ярости была страшна.
Она выхватила у пацана свой пропавший кошелек, отвесила ему мощного пенделя, потом схватила его за ухо и стала выкручивать.
Несчастный недомерок визжал, как недорезанный поросенок.
– Тетенька, отпусти, это не я. Я не хотел. Я больше не буду!
Толпа уже роптала, кто-то кричал, мол, хватит измываться над ребенком. Это же сирота казанская, ему есть хочется, спать негде!
Пацан насилу вырвался. Воя от боли, зажимая едва не открученное ухо, он запрыгнул на пустой прилавок, перекатился через него и был таков.
Дама спрятала кошелек, подбоченилась и презрительно оглядела присутствующих. Она быстро успокоилась и как ни в чем не бывало продолжала перебирать бижутерию.
От внимания продавца мануфактуры не укрылось, как повели себя офицеры. Как вспыхнула ссора, капитан непроизвольно стрельнул глазами по сторонам. Старший лейтенант резко повернул голову. Правая рука лейтенанта потянулась к поясу, на котором висела кобура. Жест непреднамеренный, автоматический, результат сильного напряжения.
Когда стало ясно, что произошло, капитан досадливо кашлянул, старший лейтенант усмехнулся, лейтенант убрал руку от кобуры, почесал затылок, сдвинув козырек фуражки на глаза. Разве будут так пугаться боевые офицеры Красной армии, находящиеся в глубоком тылу? И на даму с кошельком они не смотрят. Это тоже странно. Пусть она и размалевана, но фигура-то очень даже неплоха.
Капитан опять придирчиво смотрел ему в глаза.
«Сейчас пароль произнесет, – сообразил торговец. – А я, хоть тресни, не знаю. Связник-то нам попался по-глупому, стал палить, услышав стук в дверь посреди ночи, нервы не долечил. Пришлось пристрелить. Живьем бы не дался».
– Не посоветуете скромную вдовушку на улице Задворной, у которой мы можем снять квартиру? – негромко осведомился капитан.
Вот оно! Чем не пароль?
Торговец подался вперед, приоткрыл рот. Побольше доверительности в лице, радости, облегчения! Наконец-то вы прибыли, гости дорогие!
Капитан тоже невольно вытянул шею. В нее-то торговец и ударил, снизу вверх, костяшками пальцев. Ахнули все, кто это видел. И началось! Капитан захрипел, схватился за горло.
Сильная рука уцепила его за шиворот, заволокла за прилавок. Торговец бил, не жалея сил, по голове, по загривку, по шее.
Приятели капитана отшатнулись, их лица перекосились. Ведь чувствовали, что явка может быть провалена! Старший лейтенант рывком выдернул «ТТ» из кобуры, стал пятиться, облизывая губы. Мишень пропала. Торговец добивал под прилавком обладателя капитанских погон.
Старший лейтенант споткнулся. Под ногами у него вдруг возникла подставка для чистки обуви. Он потерял равновесие, замахал руками. Грохнул выстрел. Этот тип непроизвольно нажал на спусковой крючок, прежде чем обрушиться хребтиной на землю.
Завизжала толпа, люди бросились врассыпную. Разлетался товар, катились по земле рулоны материи.
– Граждане, спокойствие, контрразведка Смерш! – Торговец выкатился из-за прилавка, глаза его горели, лицо изменилось кардинально.
Еще минуту назад это был презренный коммерсант, мелкий эксплуататор трудового народа, а теперь командир оперативной группы третьего отдела контрразведки Смерш майор Станислав Шелест. Он и его люди работали на удачу, и ведь подфартило.
Взметнулся чистильщик обуви капитан Леха Гальперин, жилистый, гуттаперчевый, прыгнул на этого самого старшего лейтенанта, оседлал его, принялся бить по лицу. Тот сипел, тужился, хватал Леху за руки.
