Люди, впервые повстречавшие его, часто пугались и спешили скрыться как можно дальше. Всему виной были длинный крючковатый нос, тонкие и кривоватые бледные губы, клочковатые брови и колючие бесцветные глаза. Все это мало вязалось с широкой душой, безмерной добротой и мягкостью Золотухина, но факт оставался фактом.
До Африки он заведовал отделением в клинике некоего областного города. Дабы пациентов или новых коллег не хватил инфаркт при первой встрече с ним, Леонид Олегович сочинил и повесил на дверь своего кабинета объявление с собственными инициалами: «Доктор ЗЛО не желает вам зла, он просто здесь работает». Доверчивый русский народ поддавался на эту уловку, смело входил в кабинет и… лицом к лицу сталкивался со «злом». В общем, идея с объявлением лишь усугубила ситуацию.
Про Золотухина на базе ходили легенды. Его прислали сюда главным врачом, едва был разбит госпиталь у Рамира. Он сразу взялся за дело: познакомился с персоналом, обошел палаты и кабинеты, осмотрел больных и раненых.
Госпиталь тогда был забит под завязку, и Леонид Олегович вдруг обнаружил странную картину. В инфекционном отделении лежали бойцы правительственной армии со странными жалобами на острую боль в кишечнике. Судя по анализам и внешнему осмотру, все они оставались абсолютно здоровыми, тем не менее корчили из себя умирающих.
В то же время персонал хирургического отделения выхаживал рядовых и офицеров с пулевыми и осколочными ранениями. Одного капитана Золотухин прооперировал лично и намеревался отправить в глубокий тыл для дальнейшей реабилитации. Но тот наотрез отказался.
— Ни за что! — прошептал он бледными губами. — Поставьте меня скорее на ноги, господин доктор! Я должен вернуться на передовую, в свой батальон. Там сейчас туго, люди очень нужны.
Знающие люди объяснили Золотухину, что такое положение в здешних госпиталях было нормой. Три четверти населения Кабора воевать не умело и не желало участвовать в гражданской войне. Эти люди покидали страну или переезжали в глухие селения, некоторые скрывались в джунглях. Лишь самые активные граждане этой страны записывались в армию и защищали законно избранного президента.
Вот такая была картина. Одни изо всех сил симулировали, а другие рвались в бой. Пришлось главврачу наводить на вверенной ему территории порядок, и вскоре палаты инфекционного отделения опустели.
Леонид Олегович познакомился с вертолетчиками, прибывшими из России, и однажды вечером за рюмкой водки рассказал интересную историю из начала своей карьеры. Его профессиональное становление пришлось на девяностые годы. Те времена даже простые граждане до сих пор вспоминают со страхом и отвращением, а уж врачи городских больниц и вовсе говорят о них как о фронтовом лихолетье.
Только в течение девяносто первого года в отделение, где трудился Золотухин, трижды наведывались киллеры и довершали работу, кем-то недоделанную. Вызовы милиции, штат охранников, тревожные кнопки и прочие меры предосторожности помогали так же хорошо, как горчичники при инфаркте. В общем, скучать докторам тогда не приходилось. Им тоже в любой момент запросто могло перепасть по полной программе.
В девяносто втором в отделение привезли бандита-кавказца, продырявленного на какой-то стрелке. Его сопровождала целая толпа разъяренных, до зубов вооруженных соплеменников. Денег, как говорилось в сказках той эпохи, они доктору не предлагали. Наоборот, ткнули стволом в бок и предупредили: мол, если раненый помрет, то прямо здесь отрежем тебе хозяйство. Потом эти милые ребята сели на мягкие диванчики, стоявшие в коридоре больницы, и принялись ждать исхода дела.
Золотухин с трясущимися руками вошел к пациенту, осмотрел раны, сунул ему в горло трубку, включил аппарат искусственного дыхания и пригорюнился. Характер ранений никаких шансов для сохранения хозяйства не оставлял, так как фактически перед ним лежал труп.
Слегка успокоившись и поразмыслив, Леонид Олегович вернулся в коридор. Кавказцы вопросительно уставились на него. При этом они многозначительно поглаживали рукоятки пистолетов, торчавших за поясами.
— Дело, товарищи, обстоит так, — молвил он голосом диктора Центрального телевидения. — Я сделал почти невозможное.
Бандиты радостно загалдели и обступили Золотухина.
— Наш брат жив?
— Жив. Он собирался покинуть этот мир, но мне удалось задержать его. Среди вас есть родственники этого человека?
— Конечно, есть!
Вперед выдвинулись двое бородатых мужчин.
— Мы его братья, — сказал один из них.
— Отлично, — ровным голосом произнес Леонид Олегович. — Теперь все зависит только от вас.
— Что мы должны делать? — озаботился брат, видимо, старший.
— Сейчас я провожу вас к нему, и вы позовете его обратно. Если он не хочет покидать этот мир, то услышит вас и останется здесь.
Бандит помладше шепотом спросил:
— А если не захочет?
— Тогда не вернется. Но это его воля, и ее надо уважать.
Золотухин напялил на гостей с юга белые халаты, завел их в реанимационную палату, еще раз объяснил, что нужно делать, и удалился за стеклянную перегородку. Оттуда он осторожно наблюдал за тем, как бандиты на своем языке уговаривали брата не покидать этот мир. Один что-то бубнил ему в левое ухо, другой — в правое.
Когда их напор и энтузиазм поиссякли, доктор вновь появился в палате.
— Не захотел, — сказал ему старший брат, тяжело вздохнул и вслед за младшим удалился в коридор.
Леонид Олегович отключил тело от аппарата искусственного дыхания, выждал для верности еще пять минут и отправился в хирургию за спиртом. Надо же было отметить радостное событие. Тестикулы все-таки остались при нем.
Когда приготовлением пищи занимался второй пилот Гусенко, стол всегда ломился от вкусных блюд. Вот и сегодня друзья и коллеги уминали хорошо прожаренное козье мясо и нахваливали повара.
Но несмотря на обилие выпивки и отличной закуски, настроение у летно-технического состава и гостей оставалось безрадостным. Раньше подобные посиделки проходили с размахом и весельем, в душевной и дружеской обстановке. Теперь все не совсем так.
В этой небольшой африканской стране шла кровопролитная война. Обитателям базы хватало нервотрепки и тяжелой работы. Люди устали и все чаще подумывали о том, как бы поскорее вернуться на Родину.
Участники застолья опустошили все бутылки «Столичной», купленные в городке, съели огромное блюдо жареного мяса, вяло поболтали на отвлеченные темы и начали разбредаться по своим бунгало. На следующий день пока заявок не поступало, тем не менее команда на вылет могла прозвучать в любой момент.
Вертолетчикам следовало хорошенько выспаться и протрезветь.
Утро следующего дня оказалось самым обыкновенным, таким же как и большинство предыдущих. Офицеры проснулись в районе восьми часов, по очереди приняли душ, позавтракали остатками вчерашнего роскошного ужина. Потом технический состав потянулся на стоянку. Им предстояло полдня ковыряться с починкой двигателя «восьмерки». Летчики после завтрака прогулялись до КДП и метеослужбы, где ознакомились с воздушной обстановкой в районе полетов и с прогнозом погоды. Потом они вернулись в модули и принялись активно бездельничать.
