— Фома, ну-ка иди сюда, — позвал он. — Глянь, не иначе как выглядывает что-то.
И не договорив, скользнул вниз. Ноги сами в сторону предполагаемых сокровищ потянули. Увязая сначала по щиколотку, потом по колено, ординатор спускался все ниже и ниже по отвесному склону, самозабвенно шепча: «Это сейф, точно он».
— Эй, барин, — испуганно прокричал вслед великан. — Да ты сдурел али как? Дно у озера — болото. Погибнешь!
— Иван Несторович, — взволнованно подхватил Саввич. — Что ж вы? Куда ж вы?
Но Иноземцев никого не слушал. Не отрывая глаз от заветного бугорка, он продолжал медленно переступать по илу. Вот он уже на середине пути, его колени окончательно погрузились в вязкую жижу, поднимать ноги сложнее и сложнее. Он помогал себе руками, потом уже едва не полз. Сердце стучало в предчувствии торжества над коварным исправником. Казалось, ничто доктора не остановит. Но в двух шагах от цели передвигаться стало почти невозможно, ил достиг пояса, зацепиться не за что, ну разве только вытащить себя за волосы, как это сделал знаменитый барон Мюнхгаузен.
Иноземцев замер и затаил дыхание, в надежде, что в безмолвии ума родится какая-нибудь спасительная мысль. Но в голову ничего не приходило, и мало-помалу сердцем начал овладевать страх. Дернувшись к торчащему бугорку, он попытался дотянуться, но увяз еще больше.
— Замрите, вашество, — прокричал Фомка. — Не двигайтесь.
И убежал куда-то. Саввич стоял на берегу, прижав ладони к щекам.
— Ужасть, — бормотал он, — ужасть-то какая. Погибнет… Погибнет, царица небесная…
От страха сердце Ивана Несторовича стиснуло, он не мог дышать. Вертел головой во все стороны, пытаясь взглядом сыскать хоть что-нибудь спасительное. Но вокруг только ил и был. Что же он наделал, как же теперь выбраться? А уголок таинственного предмета маняще посверкивал в лучах солнца — сейф, не иначе. С алмазами. Только руку протяни.
Поразмышляв, повздыхав, усмирив панику, он снял пальто — как-то даже бессознательно снял, в порыве лишь бы что-то делать, лишь бы не стоять как истукан — и, взявшись за рукава, принялся закидывать его, то как лассо одной рукой, то как невод двумя руками, в надежде зацепиться воротником за угол сейфа.
«Если и не достану алмазы, хоть, может, выкарабкаюсь», — пронеслось в голове.
Наконец воротник пальто обнял бугорок, Иноземцев потянул за рукава и — о чудо! — вылез из трясины на несколько дюймов. А ил от сейфа еще больше сполз к краю дыры, обнажив угол на пядь, — стало совершенно отчетливо видно, что он стальной и покрыт ажурной резьбой. Иноземцев потянулся еще. И после нескольких старательных рывков он уже смог дотянуться до сейфа рукой, ухватился за него и с возгласом радости прильнул щекой к холодной стали. Под толщей глины он нащупал ручку в форме колеса и схватился за нее.
В это время на берегу показался Фомка. С криком «держитесь, вашество, бога ради!» кинул канат. Иноземцев воспрянул духом и уже думал не о своем спасении, а о том, как втащить на берег пресловутый сейф. Для этой цели он аккуратно протянул конец каната под ручку, закрепил несколькими узлами и, подняв руку, скомандовал Фомке тянуть.
Пока Фома, рыча, как лесное чудище, тянул стальной шкаф, Иван Несторович увяз по самый подбородок, его неумолимо тянуло к провалу. Еще мгновение, и канет в подземелье. Он с ужасом глядел на черную дыру и боялся сделать вдох, не то чтобы на помощь позвать. А Фомка не сразу понял, что доктор, жертвуя собой, вместо того, чтобы самому спастись, спасал алмазы генерала.
Но все обошлось. Силач и алмазы вытянул, а следом и самого врача нерадивого. Из-под слоя ила уже только одна рука того торчала, сам он с головой ушел и уже готов был погибнуть.
Сейф омыли. Засиял в лучах заката чудесный, стальной ящичек размером аршин на аршин, с гравировкой «Fichet-Bauche» — из тех старых образцов, которые еще не оснащались замысловатыми замками с циферблатом. Под ручкой — а ее едва не оторвали — имелась лишь замочная скважина. Однако не имелось ключа.
— Не беда, — проронил Иноземцев, осматривая устройство замка, — нужно лишь обсушить дверцу раствором нитроглицерина. Было у меня с собой немного…
Драгоценную ношу перенесли в столовую залу охотничьего домика, к ярко пылающему камину, а процедуру извлечения алмазов назначили на утро.
Отмылись, переоделись, поели наконец и пошли отдыхать. Фомку на ночь в домике решено было оставить — пусть охраняет. Ведь, поди, кто-то да видел, как озеро под воду ушло, как сейф сыскался. Уж так землю сотрясло от внутреннего обвала, что, верно, до самого уездного города волна докатилась.
На следующий день, сидя у сейфа с пузырьком спиртового раствора нитроглицерина в руках, Иноземцев долго не решался им воспользоваться. Под сейфом, уложенным на четыре опоры из кирпичей дверцей вниз, была установлена скрученная из проволоки низкая тренога размером не больше блюдца, поверх нее, аккурат под замочной скважиной, покоилась турка, любезно предоставленная Саввичем. Ординатору оставалось влить немного нитроглицерина в нее, под треногой поджечь сухую паклю и отойти подальше.
Но он замер.
Не хотелось ни себя испытывать, ни слуг, которые, жадно потирая руками, стояли за спиной в нетерпеливом ожидании. Не лучше ли так свезти, не открывая, без искушений? Известно, какими коварными были эти камни, как магически воздействовали на умы и сердца… Только вдруг нет в сейфе никаких алмазов?
Молчаливая пауза была прервана грохотом открываемой двери.
— Это что же вы, прямо тут его взрывать собрались? — вскричал Делин. — У-у, бомбист!
Он ворвался в зальную комнату один, в облаке пара и холодного воздуха, захлопнул за собой дверь, щелкнув задвижкой, и быстро пересек комнату. Деловито скинув шубу на руки Фомке, уперся одной рукой в бок, строго поглядев сначала на сейф, а потом на Иноземцева.
— Уберите подальше опасные реактивы, Иван Несторович, — потребовал исправник, — и потрудитесь объяснить, что здесь происходит?
— Это сердечные капли, — Иван Несторович встал и медленно, ибо нитроглицерин требовал чрезвычайной осторожности, опустил пузырек на сейф.
Фомка с Саввичем в страхе отступили к лестнице. Дружно они переводили взгляды с фигуры начальника уездной полиции в вицмундире на ординатора. Иноземцев стоял, выпрямившись, посверкивая очками и упрямо вздернув подбородок.
Оскорбленный неповиновением исправник гаркнул:
— Ежли отвечать не желаете, мне придется вас арестовать! За попытки искать клад без разрешения государя, за то, что озеро подорвали, и, в конце концов, за то, что имели намерение присвоить сокровища, найденные на территории Российской империи.
Иноземцев медленно разомкнул за спиной руки, зацепился большим пальцем за кармашек для часов на жилете и послал исправнику испепеляющий взгляд. Арестовывайте, мол, но ни слова из меня вам не вытянуть.
— Что вы думаете, до нас взрывная волна не дошла? — продолжал исправник, видя, что Иноземцев настроен на ссору. — Что теперь люд скажет? Где озеро? Да добрые сельчане едва не с землей сровняли бедную управу, толпой со страху к крыльцу посыпали, узнавать, в чем дело. Завтра опять во всех газетах писать станут, что дух генералов будоражит землю. Вот вы им и ответите, какой это дух генералов, бомбист вы недобитый, Иван Несторович. И если не сознаетесь, где бомбу собрали и что здесь случилось, отправлю на каторгу как народовольца. Информация, слава богу, имеется обо всех ваших похождениях.
