– Мне не хочется это признавать, но тервинн действительно очень помогли всему человечеству, – покачала головой Ромуа, когда к ней подошел Талон. – Только представь, сколько лет понадобилось бы нам, чтобы соорудить подобное.
– Ну, попытки были, – облокотился Талон на поручни у иллюминатора и добавил: – На Старой Земле, как я читал в сохранившихся архивах. Правда, они были настолько маленькими, что могли разогнать лишь небольшие кусочки материи, и то не на такие расстояния.
– Технологии тервинн изменили нашу жизнь.
– А импланты разрушили, – подхватил Талон. – Зачем уродовать свое тело, когда его можно сделать лучше с помощью технологий? Даже самых простых.
Ромуа посмотрела на него, и ей было приятно осознавать, что есть еще один человек, разделяющий её взгляды.
Долетев до шлюза на станцию, корабль плавно вошел в огромный ангар. Шлюз со скрежетом закрылся, за ним закрылась вторая страховочная дверь. Прозвучал сигнал о выравнивании давления и температуры.
– Давление восстановлено, консул! – отрапортовал один из префектов.
– Свободен, – махнула Ромуа рукой, выводя подчиненного из каменной стойки. Затем повернулась к Талону и добавила: – Мы пробудем на Близнецах максимум пару дней. Свяжись с командованием – пусть подготовят межсекторальные врата к завтрашнему дню. Я должна кое с кем встретиться. Охраны не надо.
Развернувшись, Ромуа направилась к выходу из корабля. Ей потребовалось немало усилий, чтобы убедить двух легионеров, работавших как личные телохранители, оставить её в покое. Сейчас ей нужно было как можно меньше внимания, так как она направлялась в другую часть станции – туда, где в основном располагались бары и разные увеселительные заведения. Станция процветала. Мало того, что это была единственная переходная точка в сектор Мираж, через которую летали купцы, так еще и, будучи расположенной в приграничной территории, она часто привлекала людей, не желающих, чтобы их нашли. Именно такого человека сейчас Элиза Ромуа и искала.
Станция представляла собой несколько уровней и имела ромбовидную форму, где с углов каждой стороны ромба шел ускоренный переход в другую часть станции. Большую часть постройки как с одной, так и с другой стороны занимали ускорители для ворот: огромные столбы, мерцающие голубоватым свечением. Тервинн не раскрывали своих технологий, а потому все немного боялись приближаться к неизвестности и старались обойти энергетические отсеки стороной.
«Если бы не тервинн, Гердия бы никогда не связалась с Миражом», – все крутилось у консула в голове, когда она шла по переходу между двумя станциями. Он был полностью застеклен с двух сторон, и было немного страшно ощущать себя как единственного человека в космосе. Конечно, система была довольно крепкая и минимальные повреждения тут же ремонтировались ботами изнутри и снаружи, но, когда Ромуа вышла на самую высшую точку арки, она замерла. Перед ней открылось то самое желтое облако – видимая часть сектора Мираж. Огромное скопление звезд, которые тускло мерцали, подсвечивая это облако белым, красным и желтым цветами. Под ногами у неё был мрак, черный, тихий и совершенно бесконечный.
Внезапно она почувствовала себя очень одиноко.
«Как вы там, мальчишки?» – спросила она у себя в голове, представляя своих детей и то, как они уже несколько недель были без неё на Гипероне. Каждый прыжок от системы к системе занимал несколько суток. Даже тервинн, которые всегда пытались улучшить свои технологии, признали, что более высокой скорости для безопасного перегона им пока что не удалось достичь. А переход между секторами мог занять две недели, а то и месяц, в зависимости от заряда ворот и их плавающего местоположения относительно якорной точки. На секунду Ромуа задумалась, что, наверное, не каждая мать была способна бросить своих детей в секторе. Но она позаботилась, чтобы им предоставили лучшую охрану из личного легиона. Она успокаивала себя, что через полтора года сможет перевезти их сюда и что её отсутствие пойдет на благо семьи. И особенно на благо сектора, который в скором времени обзаведется дополнительными системами, когда она победит на выборах.
Перейдя на другую сторону станции, она сразу отметила, что здесь несколько темнее и в воздухе витал сладковатый привкус трав и напитков. Она была в своем экзокостюме консула, а потому, вступив на другую сторону станции, включила респиратор, выдвинувшийся из боковых пластин у ключицы и сомкнувшийся двумя створками у носа. Надвинув капюшон своей дорожной мантии до самого кончика носа, она пошла в один из центральных баров, откуда разливалось розоватое свечение.
– И почему надо было выбрать именно это место, – пробубнила она себе под нос, вдыхая через респиратор застоявшийся воздух.
Ромуа совершенно не хотела анонсировать своего присутствия. Конечно, её сигнал, который должен был транслировать легат Лазарус, в любом случае оповестил всех пиратов и весь сектор о её отъезде. Но никому не было известно, когда и где она остановится перед Миражом.
В баре на неё не обратили внимания. Тут были люди, тервинн и даже хеллени, которые в Гердии были совершенно единичными случаями.
«Похоже, что не очень-то единичными», – проходя мимо миридийца, окруженного четырьмя бреггами, поежившись, отметила Ромуа. Присев за стойку бара, она заказала себе стакан воды и попыталась найти глазами нужного человека.
– Кто нужен? – гаркнул бармен, здоровый тервинн из лор-дун, прочищая горло.
– Думаю, нужен я, – испугал Ромуа знакомый голос, оказавшийся совсем рядом, хотя она готова была поклясться, что за барной стойкой еще секунду назад никого не было. – Пошли, – поманил ее рукой человек, чье лицо было закрыто встроенным капюшоном экзокостюма, очень напоминающего форму Гердии. Человек шел впереди, не спеша. Каждый его шаг отдавался глухим грузным ударом его легионерских ботинок об пол. Видно было, что человек находится в своей среде. Он источал уверенность и даже не позаботился обернуться, чтобы удостовериться, идет за ним консул или нет. Он как будто знал, что идет.
Они прошли до самого конца бара, где человек открыл незаметную дверь, ведущую на лестницу на второй этаж в дорогую ложу, полностью изолированную от шума и музыки первого помещения. Откинув капюшон, он криво усмехнулся:
– Ай-яй-яй, знать Гердии не умеет скрываться.
– Реус, – сняла респиратор и капюшон Элиза Ромуа, – ты изменился. Борода, татуировки… Вот что происходит с людьми в синдикатах.
– Мне кажется, мне идет борода, – нахмурившись, провел он рукой по щетине, – и прошу, называй меня Рей. Ненавижу эти ваши клички в Легионе. Сделали бы систему попроще, может быть, и остался бы.
– Хорошо, Реус. Давай к делу, – сказала Ромуа и поудобнее уселась в кресло, не обращая внимания на просьбу.
– Так не пойдет, – развел руками Рей, – а как же выпить со старым другом?
– Ты мне не друг. Ты предатель.
– Но я самый лучший предатель, ведь так? – улыбнулся Рей. – Иначе меня бы давно выбросили в космос. Я прав?
