– Спектор и Култэрго, потрудитесь зайти ко мне через пару минут.
– Да, сэр. Потрудимся, – ответил майор Спектор, как раз сочинявший для начальника отчет о проваленной операции.
– Вот и прекрасно. Жду.
Спектор вздохнул и отбросил питубол, на котором набирал отчет для начальника. Сидевший в его кабинете капитан Култэрго поднял прибор с пола, отер его рукавом и, пробежавшись по строчкам тизеров, пожал плечами.
– Зря вы так сокрушаетесь, сэр. У вас от этого даже тизеры криво выходят. Кто же мог предположить, что информатор знал недостаточно?
– Дело не в этом, приятель. Хрен с ним, с информатором, он мог знать немного или вообще не то, что нужно. Но ведь именно я дал команду на его устранение, и именно на мне теперь лежит ответственность за уничтожение карателями полсотни рейдеров только затем, чтобы эта картина выглядела правдоподобно на тот случай, если полукровки сидят где-то в уголочке и наблюдают все это безобразие.
Майор Спектор взял у капитана питубол, посмотрел на экран и вздохнул: тизеры действительно выходили криво из-за того, что прибор чувствовал настроение майора.
– И чего бюро так держится за этих полукровок? Давно бы избавились от них, – бросил пробный камень капитан Култэрго.
– Нельзя, – покачал головой Спектор, снова набивая своевольные тизеры. – Это большая программа, которая очень нам помогла. Полукровки – интуиты, они найдут для нас водородные процессоры там, где мы пройдем мимо и ничего не заметим. А вообще да, достали они нас крепко. Хрен бы их побрал… Кстати, Култэрго, ты не помнишь, что это за слово такое – хрен? Я его где-то подцепил, оперирую им, но откуда оно и что значит, не помню.
– По-моему, это что-то из семейства парактинодитов: «Макрен, бакрен, бутаинфрен…» Этот «хрен» с ними очень хорошо сочетается.
– Может, ты и прав. Но что-то подсказывает мне, что «хрен» от парактинодитов находится очень далеко. Ладно, дай мне еще минуту, я должен закончить. Эвистер уже ждет нас, чтобы деформатировать извращенным способом.
Пока старший коллега торопливо заканчивал доклад, капитан Култэрго напряженно соображал, чью сторону в предстоящем разбирательстве ему следует принять.
Как младшему офицеру, ему лучше держаться позади майора в случае неудач и становиться рядом, если потребуется разделить победу. Однако существовал и другой метод – обличить Спектора перед лицом рассерженного начальства и перескочить по карьерной лестнице через голову майора.
Но это была рискованная тактика. Можно преуспеть, а можно и, напротив, остаться один на один со Спектором, потрясенным предательством подчиненного. Ох, и трудный выбор!
«Придется ориентироваться на месте», – решил Култэрго.
– Ну, вот и все! – объявил майор, поднимаясь с жесткого стула. – Ты готов получить поток ненормативных команд в свой дешифратор, друг мой?
– О да, мой майор! Я готов!
– Тогда вперед и примем то, что нам полагается.
14
Майор Спектор и капитан Култэрго стояли перед столом генерала Эвистера и не знали, что думать, – начальник смотрел на них через странный, незнакомый им оптический прибор, который, возможно, деполяризировал их структурные кристаллы.
«Он узнает обо мне все!» – паниковал майор Спектор.
«Моя тактика раскрыта!» – с ужасом думал капитан Култэрго, наблюдая яркие блики оптических фонофильтров.
– Как вы думаете, что это за штука? – спросил вдруг генерал, вертя в руках устрашающий прибор.
Спектор и Култэрго переглянулись.
– Это называется – лорнет. Я нашел его в архивном собрании моего предшественника – полковника Фарковского. С помощью этого прибора человеки могут видеть лучше. То есть, насколько мне понятна природа полукровок, именно с помощью таких с виду примитивных приборов они в состоянии видеть саму суть вещей, их второе существо и даже взаимосвязь событий. Я же ни хрена не смог увидеть через эти фонофильтры. Наверное, для этого нужно родиться человеком или хотя бы полукровкой.
Генерал убрал лорнет в ящик деревянного стола, также доставшегося ему от предшественника.
– Теперь давайте разберемся, как из нашей так тщательно подготовленной операции получилась какая-то лажа. Майор Спектор, извольте начать.
– Я приготовил отчет, сэр.
– Прекрасно, сбросьте мне этот файл, а пока давайте устно. Итак…
– Вы же сами все знаете, сэр. Мне показалось, что геллис выдаст полукровкам всю информацию, и я подал сигнал к его устранению.
– Я понимаю. И что же было потом?
– Ну… – Майор пожал плечами. – Основываясь на полученной информации, мы выслали к зданию лаборатории группу экспертов.
– Так. И что же они там нашли?
– Ничего, сэр. На этаже, который описывал устраненный геллис, не оказалось ничего – даже оборудования. Все было вывезено.
– Значит – провал?
Генерал Эвистер постучал пальцами по столешнице, прислушиваясь к извлекаемым звукам. Звучание пластиграммовых столов ему нравилось больше.
– Ошибка, сэр. Такое случается часто, вы же знаете.
– Ошибка. Но из-за вашей ошибки, майор, мы потеряли полсотни рейдеров. А они, знаете ли, стоят немалых денег. Как вы думаете исправлять свои ошибки?
– Я бы предложил допросить полукровок. Они исчезли из подвала и оказались в нескольких километрах севернее, практически за пределами города.
– Хотите сделать это прямо сейчас?
Майор покосился на капитана Култэрго, надеясь найти у него поддержку, но тот опустил глаза к полу, делая вид, что разглядывает свои ботинки.
– Ну так что, майор, давайте прямо сейчас вызовем из ангаров Симмонса и Тайлера, а вы у них спросите, куда они подевались, когда наверху происходил разыгранный вами плохонький спектакль.
– Я… готов поговорить с ними, – решился майор и даже сам удивился своей смелости. Полукровки славились малоизвестными и редко повторяемыми смысловыми ходами, к которым унифицированные мозги канкуртов были плохо приспособлены.
– Отлично. Сейчас я пошлю за ними солдата, а сам тем временем надену джинсы. Тут от моего предшественника остался целый музей иноземной ветоши. Кстати, майор, вы знаете, что такое «коттон»?
15
Включив на оттоманке расслабляющую вибрационную площадку, Джим положил на нее ноги и, откинувшись на жесткой подушке, погрузился во власть расслабляющей музыки, звучавшей из двух деревянных колонок, которые они с Тони рассчитали и сами собрали из нескольких остававшихся у Фарковского дощечек.
Вдали от родины и соотечественников напарники брались за изучение ремесел, постижение неизвестных наук и реализацию сложных исследовательских проектов. Искусственная, ненастоящая, по мнению Джима и Тони, культура канкуртов со временем стала вызывать в них скрытый протест и желание встряхнуться. Но встряску в этих условиях могли принести только неизведанные прежде эмоции и знания. И все это напарники черпали из творческой деятельности, постоянно что-то изобретая и конструируя.
