— Конечно, я понимаю и готова предложить помощь. Может, надо подежурить?
— Нет, врачи заверили, что опасности нет и сейчас она спит.
— Тогда я могу забрать ее завтра с утра, пораньше. Вы, скорее всего, будете заняты расследованием, вне зависимости от информации, которую даст Руслан. И будет проще и быстрее, если вы одолжите мне арендованную машину.
— Вы водите автомобиль?
— Конечно, и очень за этим скучаю. В Москве машину пришлось продать, а здесь в ней нет пока особой надобности. Но права я в Анталии подтвердила.
— Значит, договорились. Держите ключи, документы на аренду в бардачке.
— Хорошо. А клиника какая?
— На проспекте, рядом с парком. Я турецкую надпись не запомнил и название улицы тоже. Такое высокое здание в кремовых тонах.
— Знаю, там одна такая. Месяц назад ребенка пчела ужалила, а он оказался аллергиком. Так что я их с матерью на «Скорой» сопровождала, чтобы переводить, присматривать и помогать. Повезло вам, я помню дорогу.
— Огромное спасибо, Лана.
— Не за что, — кивнула девушка и направилась в сторону здания, где располагался персонал. — Кстати, — обернулась она, уже отойдя на пару метров, — Руслана вы застанете у причала, на складе его оборудования. И окажите мне личную услугу, пожалуйста.
— Все, что угодно, — согласился Гуров, не до конца понимая, к чему клонит Лана.
— Когда разговор зайдет обо мне, скажите, что являетесь давним другом моего отца, почти что членом семьи.
— Такой статус дает мне право общаться с вами наедине, не нарушая приличий? — догадался Лев.
— И даже более! Вы можете выказывать одобрение или неодобрение возможным кандидатам в мои ухажеры. Словно от имени отца, — усмехнулась Лана. — И еще попрошу вас, — замялась она на секунду, — дайте понять, что он категорически не устраивает мою семью.
— Слишком навязчив?
— Они все здесь слишком навязчивы. А меня считают гордячкой, не понимая причин холодности. Но я ведь не могу раскрывать душу перед каждым посторонним человеком и объяснять все свои обстоятельства. Да и это не поймут. А так пойдет слух, что у меня элитное семейство с высокими запросами. — Лана снова хихикнула и, махнув на прощание рукой, удалилась.
Гуров застал Руслана на складе оборудования. Видимо, молодой человек только что закончил наполнять баллоны смесью для дыхания, но еще не успел убрать шланги и инструменты.
— Мы уже не работаем, — не слишком вежливо начал Руслан, когда Гуров, представившись, попросил разрешения зайти. — Ночные погружения запрещены по соображениям безопасности. И мой рабочий день закончен. Так что по всем вопросам обращайтесь завтра с утра.
— Я не собирался нырять с аквалангом, — спокойно возразил Лев. — И вы совершенно зря изображаете неведение, ведь все уже давно в курсе, что я не простой отдыхающий, а полковник полиции и провожу здесь расследование исчезновения Петрова Николая. И знаете, что говорит мне многолетний опыт работы? Вы с первой секунды моего появления на пороге заняли агрессивно-оборонительную позицию. Значит, уже догадываетесь, о чем я намерен расспрашивать, и не желаете отвечать. А это, в свою очередь, означает, что вы чувствуете за собой вину! Так в чем мне вас обвинить, Руслан? В нарушении правил техники безопасности? В неоказании необходимой помощи? Или в сокрытии тяжкого преступления? — Гуров намеренно произносил каждую последующую фразу громче и четче предыдущей, чтобы усилить воздействие слов, и медленно, с суровым выражением лица, приближался к парню.
— Что такое? О чем, собственно, вы говорите?! — растерялся Руслан, испуганно отступая от надвигающегося на него полковника.
— Если вы думаете, что у меня здесь нет полномочий, то ошибаетесь. — Лев решил не останавливаться на полумерах. — Я могу применить к вам всю строгость законов обеих стран — от задержания до экстрадиции.
Здесь он, конечно, загнул. Но, судя по затравленному выражению лица Руслана, тот об этом не знал.
— Но я правда не понимаю, — сделал еще одну, весьма вялую попытку молодой человек.
— Вы лжете, Руслан! И вы сейчас выгораживаете себя! Как тогда, когда все вокруг искали пропавшего парня! Когда безутешная мать металась между береговой линией и полицией. Тогда, когда, возможно, для его спасения была дорога каждая минута, вы молчали! И значит, в конечном итоге способствовали его гибели!
— Нет, нет, нет, все совсем не так! — вскричал парень.
— Тогда рассказывай, как именно все было!
— Мальчишка действительно интересовался дайвингом, хотел понырять, но мать не разрешала. Он слонялся возле меня частенько, даже помогал по мелочи, и постоянно задавал кучу вопросов, что да для чего да как происходит. Мне даже показалось, что и литературу специальную прочел.
— Выглядело так, будто он разбирается в этой теме?
— По крайней мере, задавал вполне осмысленные вопросы. Но теория, это всего лишь теория, практика ее не заменит. А опыта у Ника не было совсем никакого. В таких случаях мы проводим тщательный теоретический инструктаж. Потом несколько тренировочных погружений в бассейне. И только после этого погружение в море, на небольшой глубине, в компании с инструктором. Неопытных дайверов мы одних на погружение не отправляем. Просто для подстраховки, ведь случайностей бывает множество, и в инструктаже всего не предусмотреть. Бывают случаи, когда приходится действовать экспромтом, исходя из теории и опыта внештатных ситуаций. Но Ник — это все равно особый случай. Он подросток, и по правилам даже учить его я не мог без разрешения родителей. Он уверял, что уговорит мать, но не выходило.
— Понятно. Значит, ты с ним не занимался? Не обучал?
— Конечно, нет! За такое самоуправство с работы попрут на раз!
— Хорошо, что произошло в день исчезновения Ника?
— Все было как обычно, а вечером я обнаружил, что исчезла лодка и один комплект для погружения. Кажется, это была моя оплошность, я забыл закрыть склад.
— Как так вышло?
— Отвлекся, — низко опустил голову парень, — увидел девушку, в которую влюблен. Отвлекся и пошел за ней, хотел поговорить. Она меня, естественно, отшила, я расстроился и пошел пить чай в подсобку, рядом с кухней.
— Только чай?
— Ну, с бутербродом, — непонимающе протянул Руслан. — А, вы про алкоголь? Нам это строго запрещено, уволить могут. Да и доступа к спиртному у нас тут нет. Когда я вернулся на склад, сразу же обнаружил пропажу лодки. А потом сообразил, что и комплекта нет.
— Во сколько это было?
— Не знаю. Ушел я около трех часов дня, а вернулся уже вечером. О переполохе и о том, что все пропавшего мальчишку ищут, я тогда еще не знал. Не знал даже, что Ник пропал, и не подумал сразу, что это он оборудование взял. Просто понимал, что обвинят меня, тем более что дверь незапертую бросил.
