Глава 8
В следственном изоляторе временного содержания стояла гробовая тишина. Даже из дежурки, где, коротая ночь, охранники обычно вели шумные разговоры, сейчас не доносилось ни звука. Освещение в коридорах и камерах притушили, как и требовали правила внутреннего распорядка. Бритый лежал на нарах в одиночной камере. Он не спал, лишь делал вид, что вырубился, как только за ним закрылась дверь. Охранник, совершающий обход каждый час, ушел минут десять назад. Бритому показалось, что он чересчур долго рассматривал его в «глазок», но, быть может, так только показалось. Спать Бритый не мог. Виной тому было стойкое ощущение близости смерти. Когда оно появилось впервые? В тот момент, когда в камеру другого изолятора заглянул охранник и сообщил, что к нему пришел адвокат? Или в тот момент, когда Бритый узнал, кто этого адвоката прислал? Нет, тогда он ничего, кроме облегчения, не почувствовал. Адвоката прислал Голова, значит, он о нем беспокоится, вот что он подумал в тот момент. Сообщение адвоката, что он выбил для Бритого перевод в то же СИЗО, где чалится Голова, вот что его насторожило. Но и тогда объяснение адвоката о том, что так ему будет легче работать и ничего больше, показалось Бритому логичным. «Одиночка», вот что выбило его из колеи. Зачем «одиночка»? Ответ был только один — Голова собирается избавиться от Бритого. Вот тогда-то и появилась эта щемящая боль в груди.
Ему принесли ужин, баланду в алюминиевой миске, к которой он не притронулся. Не стал пить то пойло, что налили в кружку. От осмотра врача тоже отказался, сославшись на то, что был осмотрен при задержании. Забирая нетронутый ужин, охранник что-то буркнул себе под нос, но переспрашивать Бритый не стал, не до этого ему было. В следственном изоляторе номер четыре он провел уже больше десяти часов и до самого отбоя ждал, что получит весточку от Головы. Это означало бы, что у босса за пазухой нет камня, припасенного для него, но этого не произошло. С каждой минутой, проведенной в «одиночке», нервы Бритого натягивались все сильнее. Он лежал без движения, прислушиваясь к звукам вне камеры. Вздрагивал при каждом шорохе, втягивал голову в плечи, ожидая развязки. Бритый еще надеялся, что ошибся в своих прогнозах и его страх надуман. Такое иногда случается. Страх приходит из ниоткуда, от неизвестности и нервного напряжения. Он ожидал допроса следователя, прокручивал в голове события, предшествующие задержанию, пытался определить, какой версии держаться, и сумеют ли его подельники ладно соврать, не заложат ли его следаку, отсюда и чувство тревоги.
Так прошел еще один час. В коридоре застучали сапоги охранника, совершающего очередной обход. Три шага, остановка, еще три шага, снова остановка. Все как обычно. Или нет? Бритому показалось, что он слышит шаги нескольких пар обуви. Он напряг слух. Так и есть. Шаги охранника отчетливые, уверенные, а за этим звуком едва различимый топот еще одной пары ног. «Вот ты и дождался, — мысленно произнес Бритый. — Идет твоя судьба. Или смерть, кому как нравится». Внезапно страх прошел. Его место заняла апатия и какое-то странное чувство облегчения. «Скоро все закончится, так или иначе», — успел подумать он, прежде чем дверь его камеры приоткрылась, пропуская внутрь того, кого он так долго ждал.
— Ну, здорово, кореш, — произнес вошедший и уселся на постель в ногах Бритого.
Это был Голова собственной персоной. Выглядел он шикарно, особенно если учитывать обстоятельства встречи. Аккуратная стрижка, волосы гладко зачесаны назад даже в это время суток. Строгий костюм, отглаженная рубашка темно-синего цвета. Если бы не обшарпанные стены «одиночки», можно было представить, что к Бритому пришел его родственник, которого он давно не видел, и визит его никак не связан со сложившейся ситуацией.
— Чего молчишь? Не хочешь поздороваться со старым приятелем? — Голос Головы звучал обыденно. — Присядь, разговор есть.
Ослушаться Бритый не посмел. Он скинул ноги на пол, прислонился спиной к каретке кровати, машинально подтянул одеяло повыше, точно думал, что эта бесполезная преграда защитит его от неприятностей. Голова наблюдал за ним с возрастающим интересом.
— Да ты, никак, боишься? — удивленно произнес он.
Бритый не понял, вопрос это или утверждение, потому промолчал.
— Возможно, ты и прав, — продолжал Голова. — Страх — плохой советчик, когда ты на воле, здесь же страх часто играет на нашей стороне. Я вот тоже иногда боюсь. Не тех, кто меня охраняет, эти мне не страшны. Людей вообще бояться глупо. А вот их поступков следует опасаться. Взять, к примеру, тебя. Сейчас ты ведешь себя молодцом, но что будет, когда следак возьмется за тебя конкретно? Мне тут птичка на хвосте новости принесла, я поразмыслил и решил тебя навестить. Ты ведь рад моему визиту, верно, Бритый?
— Сдавать тебя я не собираюсь. — От долгого молчания голос Бритого прозвучал хрипловато, но уверенно. — Почему меня до сих пор не допрашивали, я не знаю. Наверное, думают, что так я стану сговорчивее. Их трюк не сработает, ты меня знаешь.
— Знаю, потому и здесь, — мягко проговорил Голова. — Хочу прояснить кое-что до того, как ты встретишься со следователем или с нашим общим другом, полковником Гуровым. Это ведь по его вине ты здесь, верно?
— Знаю, я облажался, — решив, что Голова пришел к нему с миром, начал оправдываться Бритый. — Надо было выждать удобный момент, а не переть напролом. Моя вина, Голова, мне и отвечать. Не знаю, что тебе наговорили, только у Гурова на меня ничего нет. Он не сможет доказать, что я был в той машине. Помурыжат пару недель и отпустят.
— Мне бы твою уверенность, — притворно вздохнул Голова. — Спал бы сейчас себе спокойненько, вместо того чтобы вразумлять неразумное дитя, которое по доброте душевной взял себе в помощники.
— Да ты сам рассуди, стали бы они меня манежить, будь у них доказуха? — Бритый продолжал умасливать босса. — Я с ним базар имел, в курсе, чем он дышит. Да любой адвокат за пять минут разобьет всю его доказательную базу. Точно тебе говорю.
— У меня другое мнение на этот счет. Он далеко не дурак и соваться к тебе без неопровержимых улик не стал бы. А вот на меня у него действительно ничего нет. Пока.
— Так это и останется. Я — могила, ты же знаешь, — заверил Бритый.
— Могила, говоришь? Хорошая мысль, — задумчиво глядя на него, произнес Голова. — Могила — это и правда хорошо. А главное — надежно.
— Ты о чем? — внезапно севшим голосом спросил Бритый.
— Да все о том же, о вечном. Мысль твоя про могилу светлая. Как предпочитаешь умереть? Сам справишься или помощников прислать?
— Ты ведь это несерьезно? — Прежнее чувство близкой смерти вновь вернулось к Бритому, но он отогнал его прочь. — Моя смерть никому не нужна. Я все исправлю, обещаю!
— Это было бы неплохо, если бы было исполнимо, — снова вздохнул Голова. — Ты мне нравился, Бритый, сам это знаешь. Но в последнее время ты стал небрежен в делах. Кто в этом виноват?
— У меня за пять лет ни одного прокола, — начал Бритый. — Я тебя ни разу не подвел, в чем я небрежен, скажи?
