Густав вздохнул и, забрав миску, пошел ее сдавать.
Проводив его подозрительным взглядом, Крафт повернулся к Спиросу:
– Слышь, раненый, тут кой-чего вчера случилось – ты должен знать.
– Что-то хорошее? – Спирос смотрел, криво повернув шею, пытаясь жевать коренными зубами правой стороны, она оказалась наименее пострадавшей. Аппетит у него отсутствовал, однако Спирос понимал: если не пытаться есть, можно загнуться.
– Это как посмотреть. Одним словом, – Крафт нагнулся к Спиросу и понизил голос: – мы тут с молодым пехотинцем за тебя немного поквитались.
Они с Питером заговорщицки переглянулись.
Спирос перестал есть.
– Что значит поквитались?
– А уработали кольями двоих из шоблы Рафтера.
– Когда же вы ухитрились? – Спирос почему-то не обрадовался.
– Как только ты уснул…
– Я не уснул, я потерял сознание.
– Да? А я думал, ты уснул. Ну неважно, одним словом, подкараулили одного, и я его обработал, а Питер меня прикрывал.
– Я плохо прикрывал, второй наскочил на Крафта и ударил его.
– Ага. – Крафт хохотнул, но, спохватившись, огляделся. – Ухо до сих пор побаливает, но Питер сразу исправился, свалил второго и чуть пополам не разорвал – прямо оттаскивать пришлось.
– И что – вас никто не видел?
– Нет, конечно, мы вовремя сорвались, хотя Рафтер гадать не будет, знает, кто и за что.
– Хорошего в этом ничего нет, в схватке с ними мы не вытянем, уже в эту ночь они могут нас порешить.
– А что ты хотел – ждать, когда следом за тобой отделают меня или Питера?
– Я тебя не упрекаю. – Спирос протянул Крафту тарелку. – Возьми, я больше не могу.
– Спасибо, хорошо, что Густава нет, а то бы он напросился на добавку.
Крафт подцепил одну ложку, остальное отдал Питеру.
– Ну-ка стро-о-ойся, верблюды облезлые! – раздался голос сержанта Уэйта.
Питер бегом отнес посуду и успел встать в строй. Гудьир тоже явился к построению, однако выглядел ужасно – под глазами огромные мешки, разукрашенные еще не сошедшими синяками.
– Морду попроще сделай, а ты башку пригладь, не могут у солдата волосы растопыром стоять, – раздавал указания сержант Уэйт, прохаживаясь вдоль строя. – Это не рота, это шайка помойных крыс, вот что я вам скажу. Ну как показать таких капитану?
Поравнявшись со стоявшим во втором ряду Спиросом, сержант остановился, сдвинул каперку на затылок и сказал:
– Ну-ка ты, пестрый, выйди сюда.
Стараясь не кривиться от боли, Спирос кое-как выбрался, однако держаться прямо ему было нелегко. Обойдя вокруг его ссутуленную фигуру, сержант Уэйт задал закономерный вопрос:
– Что с тобой случилось, солдат? На тебя напали разбойники по дороге из Хаски?
– Нет, сэр, это я неудачно упал в дрова.
– Да? Ну что ж, сдается мне, я знаю, о каких дровах идет речь. Тут двое из интендантского отделения тоже попали в те же дрова. Ну ладно, позже разберемся – становись в строй, а теперь, рота, налево повер-тайсь! К арсеналу шаго-ом марш!
62
Как и обещал капитан фон Крисп, в этот день Первая рота показывала приемы построения и все основные позиции, что успели заучить самые старые обитатели лагеря. Поднимая пыль, Питер, Крафт, Густав и даже Спирос старались выглядеть как можно лучше, их грело то внимание и восхищение, что сквозило во взглядах новичков.
Во время этих маневров Питер чувствовал на себе внимание фон Криспа. В такие минуты сердце его сжималось и перехватывало дыхание, казалось, что сейчас капитан подойдет и скажет: вот я тебя и вспомнил, сукин сын.
Однако миновало. Лишь раз, перед самым обедом, капитан приблизился к строю, однако вместо Питера вытащил к себе Спироса и, не задавая лишних вопросов, сказал:
– Я вижу, ты болен, поэтому сегодня можешь больше не тренироваться, однако после обеда возвращайся на поле – будешь наблюдать с обочины.
На том закончили и отправились на обед.
– Ух, – признался по дороге Спирос. – Думал, он выпытывать начнет…
– А чего – такой запросто может приказать повесить! – высказал предположение конопатый невольник Витас.
– А кто же тебя так отделал, Спирос? – спросил еще кто-то сзади.
– В дрова упал.
– Прекратить разговорчики! Вы кто, блудливые прачки или солдаты империи? – закричал сержант Уэйт. Гудьир споткнулся на ровном месте и свалился, в строю прыснули: бывшего мучителя уже не боялись.
До настоящей войны дело еще не дошло, однако местная была уже объявлена.
– Меня вот что настораживает, – заметил Крафт, хлебая баланду из разваренной пшеницы. – Раньше я этих уродов раза по четыре на дню видел, они здесь как шакалы шныряли.
– Дань собирали, – подтвердил Спирос.
– Во-во, видать, что-то замышляют.
– Значит, все же это вы им вчера наддали? – поинтересовался незаметно подошедший Густав.
– О, это ты? Ухи всегда на макухе.
– А почему ты от меня таишься, я же свой?
– Свой-то свой, только иногда своих нужно кончать первыми, – заметил Крафт, пристально глядя на Густава.
– Ну хватит пугать-то! Питер, Спирос, ну скажите ему, чтобы не пугал!
Подошли еще несколько человек из роты и сели рядом, разговоры пошли о житье-бытье.
– А я здесь хорошо откормился, ребята! – сообщил конопатый Витас.
– Да что-то по морде не видно, – возразили ему.
– Ты не на морду гляди, а в штаны. На бабу меня потянуло, не знаю, что и делать.
– Известно что – бабы нет, зато руки при тебе.
Вокруг засмеялись.
– Зря смеетесь, – ничуть не обиделся конопатый. – Вот двинем на юг, я в каждой деревне жениться стану.
– Такому красавцу, конечно, никто не откажет, – серьезно ответил Крафт.
Сержанты скомандовали построение, миски быстро сдали и побежали в строй. Питер заметил, что обедавшие неподалеку новички из других рот посматривают на «ветеранов» с интересом.
63
После обеда Питера и его товарищей ждал сюрприз. Капитан фон Крисп и лейтенант Горн прибыли верхом, ведя за собой все интендантское отделение – Рафтера и его сподвижников.
По рядам Первой роты пробежал ропот, все уже знали о случившемся со Спиросом и догадывались, что именно из-за него ночью были избиты двое людей Рафтера. Они тоже были здесь и, в отличие от Спироса, передвигались куда легче. Впрочем, их лица выглядели похуже.
