– А мне со страху показалось, что там что-то жарили – мясо как будто, – признался Питер.
– Да? Мне тоже, – ответил Крафт. – Я тоже это на страх списал.
– И мне!
– И мне тоже! – стали откликаться вокруг.
– Эй вы! Ну-ка спать, свиньи! – прикрикнул из темноты сержант Уэйт. Он и капитан фон Крисп единственные сохраняли твердость духа. Лейтенант Горн выглядел каким-то прибитым, несмотря на то что рваный мундир и смятую шляпу ему заменил слуга, благо что в уцелевших сундуках этого добра хватало.
85
Ближе к Цирнаку стали попадаться деревни, окруженные квадратиками полей с пышной растительностью. Питер мало понимал в земледелии, однако с интересом смотрел на высокие стебли с невиданными плодами, пытаясь угадать, что это.
Поглазеть на толпу оборванцев в сопровождении солдат и рейтар из деревень выбегали к дороге мальчишки. Они что-то кричали на непонятном языке: на яни здесь никто не говорил.
Женщины угрюмо смотрели из-за оград, прикрываясь ладонями от солнца. Мужчины работали на своих делянках с каким-то ожесточением на лицах. По мнению Питера, проживающие в столь благоприятном климате люди должны были выглядеть иначе.
– Не верят они в нас, – словно отвечая на его вопрос, произнес Крафт.
– Мы для них чужаки, – пояснил Спирос. – Свои для них – туранская конница, их они собрались встречать как освободителей, и языки у них с туранами похожие.
– А ты думаешь, тураны их не пожгут, думаешь, будут отделять своих от чужих? – усмехнулся Крафт.
– Нет, я так не считаю, только этим людям ты ничего не докажешь. – Спирос вздохнул. – Даже когда их станут резать тураны, те, кто уцелеет, будут винить во всем императора.
Дорог становилось все больше, они расходились, соединялись, пересекались, встречные экипажи были на хороших колесах с покрашенными белилами спицами, возницы и пассажиры смотрели на чужаков так же недобро.
– Чудной какой обычай – спицы красить, – заметил Питер, когда они разминулись с очередным экипажем.
Потом стали попадаться телеги попроще, нагруженные домашним скарбом, где, словно воробьи, сидели дети, мужчины, женщины. Впряженные в них мулы тащили возы с покорным равнодушием, дети радовались путешествию, и только на лицах взрослых можно было прочесть все то, через что им уже пришлось пройти.
Когда мимо колонны проехала десятая по счету телега, Питер проводил ее взглядом и спросил:
– А куда едут эти люди? С мебелью, столами, стульями – как будто переезжают?
– Это беженцы, парень, – со вздохом ответил Крафт.
– Да? А куда же они едут, неужели в Цирнаке мало места?
– Наверное, они считают, что и там скоро будут тураны.
– Ну уж этого не будет, императорские легионы не позволят каким-то мятежникам хозяйничать тут.
– Тебе, Питер, не невольником быть, а лейтенантских орлов носить, – усмехнулся Крафт.
Предместья Цирнака встретили их забитыми беженцами дорогами и злыми квартирьерами из других сводных отрядов. Оставив колонну на лейтенанта, фон Крисп смело повел мардиганца на штурм города, а войско невольников свернули к обочине, чтобы раздать воду и сухари.
Усталые после марша, они равнодушно смотрели на повозки с беженцами и островерхие крыши Цирнака. До города оставалось с полмили, а все близлежащие дома уже готовы были треснуть от наплыва квартирантов.
Капитан вернулся через час, уже начало смеркаться.
– Давай за мной! Разворачивай!
Сержанты забегали, выстраивая колонну, спереди подались экипажи, пропуская оборванцев, – после стольких миль по дорожной пыли с ночевками под кустами, с мясорубкой в ущелье выглядели они жутко. Рубища едва держались на плечах, обнажая колени, локти и животы.
Шли поперек всяких дорог, по вытоптанному предыдущими постояльцами двору, по проулку, между покосившихся домишек. Минут черед двадцать быстрого марша среди сгущавшихся сумерек колонна пришла к длинному сараю – бывшей конюшне. Правда, туда уже пытались вселиться какие-то люди, назвавшиеся ополченцами с Солвейка, однако против настоящего капитана им было не удержаться. Огрызаясь, они отступили, но капитан велел их позвать.
Гудьир сбегал за ними и вернул.
Ополченцы вернулись насупленными, опасаясь, что капитан устроит им какую-нибудь гадость.
– Сколько вас всего?
– Сто пятьдесят девять, господин офицер, – ответил человек непонятного чина, отличавшийся от других гражданских зеленым мундиром, какие носили канцелярские.
– Значит, так: сарай длинный, внутри есть несколько старых телег, отгородите себе дальний конец – и можете ночевать. Там у вас и дверь будет собственная. Но чтобы был полный порядок, ясно?
– Ясно, господин офицер! – обрадовался их предводитель. – Большое вам спасибо!
– Не за что, идите заселяйтесь.
Пока сержанты заводили людей в сарай, фон Крисп отошел с лейтенантом Горном в сторону.
– Никаких дополнительных припасов я не получил, комендант, кажется, растерян – не ожидал, что сюда прибудет столько сводных отрядов с севера, еще эти беженцы с юга… Разумеется, ни одежды, ни копий, ни рогаток тоже нет.
– Так и пойдем в Гойю, капитан?
– Так и пойдем. – Фон Крисп вздохнул. – Гойя – полноценная крепость, там просто обязаны иметь и обмундирование, и оружие.
– Ваше благородие, рубашечку бы надо постирать, пока вода есть, – сказал подошедший Корнелий.
– Подожди, вот устроим людей, тогда займемся рубашечками.
86
Уходили из негостеприимного Цирнака до рассвета, вдоль дремавших в спустившемся тумане лошадей и повозок, за ночь их в предместье стало еще больше.
– Ночью часовые отгоняли какого-то колдуна, – сообщил Густав, приносивший самые свежие слухи.
– Никакой это был не колдун, а просто странствующий знахарь, – возразил Спирос. – Они ходят по дорогам и предлагают вылечить от какой-нибудь болезни.
– А чем же лечат? – спросил Питер.
– По-разному, кто травами, кто заговорами.
– А если нет никаких болячек?
– Такое разве бывает? Человек всегда чем-то болен.
– Тот колдун не один был, – не сдавался Густав. – Сначала двое появились, но потом, солдаты сказали, один вдруг исчез, они побежали за сержантом, и тот вытолкал нарушителя. Он был весь в черном, а лицо прятал под капюшоном.
– Ладно заливать, каким колдунам мы понадобились? – отмахнулся Крафт.
– В ущелье тоже никому не нужны были, а сорок человек недосчитались! Я вам говорю – этой ночью колдуны приходили.
– Зачем им приходить? – спросил Питер.
