Рядом с Питером поднял голову Крафт.
– Мне кажется или?..
– Тебе не одному кажется, – подал голос Спирос.
Всполошились не только они, рейтары уже волокли коней в чащу и вязали всем, что попадалось под руку.
– Быстро под деревья! – послышался голос капитана. В свете ярких молний он метался между людьми без шляпы и с мечом в руке.
На телеге с топором дежурил Корнелий – слуга капитана, а лейтенант Горн, уверовав в свой стрелковый талант, стоял под деревом с арбалетом наготове.
Сержант Уэйт снова вооружился гигантским барийским луком, одна стрела была на тетиве, и еще три таскал за ним солдат. Крики чудовища звучали все ближе, становясь резче и капризнее.
– Хоть бы знать, как оно выглядит! – в сердцах произнес Уэйт, вглядываясь в темное небо и ожидая вспышки далеких молний.
– Это называется калхинуда! Мне в штабе сказали, – поделился капитан, тоже не отводя взгляда от неба.
– Хорошие нынче вещи рассказывают в штабах, господин капитан!
– Да, и еще сказали, что оборониться от нее можно только огнем!
Среди деревьев истерично бились лошади, собака жалобно тявкала, забившись под ноги рейтара-хозяина. Полыхнула новая вспышка, и многие, в том числе Питер, увидели нечто такое, что никак нельзя было назвать зверем или чудовищем. Это был корабль, стремительно и в то же время величественно проплывавший над землей в каких-нибудь двадцати футах.
– Вон он, смотрите! – закричал один из солдат, выскакивая из укрытия. Щелкнул арбалет Горна, сержант Уэйт растянул лук так, что затрещали его собственные суставы, и спустил тетиву. Спустя мгновение послышался звук удара.
– Есть, сэр, вы попали в нее! – закричал солдат в абсолютной темноте. Затем колыхнулся воздух, что-то звонко хрустнуло, и он упал на землю.
– Кажется, еще одна!
Сержант торопливо, на ощупь, стал вкладывать в лук новую стрелу.
– Посмотрите, что там с ним!
К упавшему бросились его товарищи.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Уэйт.
– Господин сержант, – сдавленно произнес приятель упавшего. – У него головы нет…
– Как нет?
– Как нет?! – вторя ему, переспросил капитан. Они вместе бросились к телу и в новой вспышке далекой молнии убедились – головы не было и вся трава вокруг оказалась залита кровью.
93
Утром предприняли попытку отыскать голову погибшего, но не нашли – пришлось хоронить так. Правда, позже, когда колонна выходила на дорогу, неожиданно отыскалась стрела от барийского лука. Она лежала ярдах в двухстах от места лагеря, ее наконечник почернел и выглядел сильно протравленным, как будто его многократно раскаляли в горне и опускали в воду.
Фон Криспу такая картина была знакома, примерно так выглядел его меч после того, как им был зарублен демон эртадонт.
– Стало быть, сержант, ты все же добрался до ее крови, – сказал фон Крисп, разглядывая испорченный наконечник.
– А я? – ревниво спросил лейтенант Горн.
– Возможно, и вы тоже, лейтенант, только болт из вашего арбалета чудовище утащило на себе.
– Хорошо, что они не появляются днем, господин капитан, – заметил Уэйт.
– Возможно, это еще случится.
– А я бы так просто желал этого, – признался Горн. – Так бы и всадил каленый болт в эту тварь! Но только в честном бою, а не ночью.
Фон Крисп и сержант переглянулись. После подвига лейтенанта, когда ему удалось попасть в карсамата, он стал выглядеть значительно бодрее, но иногда его заносило.
Колонна вышла на дорогу, когда еще не разошелся туман. Так и шагали по его волнам оборванные невольники, словно какое-то призрачное войско.
Едва показалось солнце, впереди возникла заминка. Капитан съехал на обочину и из седла стал разговаривать с какой-то женщиной. Мимо как раз проходила Первая рота.
– Сержант Уэйт, выделите ей человека в сопровождении Гудьира, нужно вытащить из колодца издохшую козу.
– Истинная правда! – по-старушечьи запричитала просительница. – Воды взять неоткуда, скоро колодец совсем пропадет. Это близко, вон из-за холма крыша торчит – это и есть мой дом.
– Только быстро, понятно? Пока не разошлись, идти будем медленно – пусть догоняют.
– Слушаюсь, господин капитан, сэр!
Фон Крисп дал коню шпоры и поскакал в голову колонны, а сержант окинул Первую роту быстрым взглядом – кого отправить, чтобы не жалко было, ежели пропадет. Гудьир – тот пусть, его не жалко.
– Ты, Питер Фонтен, давай иди с сержантом! И смотрите, отстанете – карсаматы вам головы отрежут!
Питер отозвался на это неожиданное задание с неохотой, в то время как Гудьир вмиг преобразился. Он давно был трезвым, и от этого его то морозило, то бросало в пот.
Они пошли в сторону от дороги, туда, где возле холма из-за деревьев виднелась крыша. Оставалось удивляться, почему карсаматы оставили это жилище в покое.
– Шевели, шевели ногами, старая! – подгонял просительницу Гудьир.
В ответ женщина пробурчала что-то, не оборачиваясь, но пошла быстрее, переваливаясь так, словно каждый шаг давался ей с трудом.
Питер беспокойно озирался, не хотел бы он тут задерживаться, рискуя встретиться с карсаматами. У Гудьира имелся меч, однако Питер не сомневался, что даже с ним сержант был беспомощен.
Скоро женщина перестала хромать и пошла ровнее, затем скинула дерюжку, в которую куталась, и понесла ее на руке. Питер невольно отметил, что в темном платье она имеет очень красивые формы, пышные бедра и тонкую талию. Словно уловив его мысли, женщина обернулась и бросила на невольника жаркий взгляд.
«Она не такая старая, как показалось вначале», – подумал он.
– Вот распутница! – воскликнул Гудьир, когда они уже подходили с старому покосившемуся забору. – Вино-то есть в доме?
Он толкнул калитку, и та повалилась. Все трое вошли в заросший травой двор, по виду совсем заброшенный.
– Ну так есть вино или нет?
– А это как стараться будешь, служивый! – Женщина повернулась к Гудьиру с Питером и засмеялась красивым переливчатым смехом, потом распустила заколотые в пучок волосы – черные, как крыло ворона. Питер невольно залюбовался ею и улыбнулся, он понял, что эта красотка намеренно обманывала капитана. Только вот зачем?
– В колодце, я так понимаю, никакой козы нет?
– Вам и другая работа найдется. – Хозяйка дома стала игриво приподнимать подол платья.
– Не будет вина – не будет никакой другой работы, блудница! Давай поднеси мне, тогда получишь эту вонючку на полчаса! – Гудьир больно ткнул Питера в грудь.
