– Господин капитан, арбалетчикам приготовиться на двести ярдов!
– Хорошо! – Капитан повернулся в седле. – Арбалеты – на двести ярдов, ждать приказа!
– По кому стрелять будут? – тихо спросил Питер, видя, что противник пока не двигается.
– Сейчас разведка прискачет, по ней и ударят…
И действительно, скоро перед ровными порядками вражеской кавалерии стала раскручиваться волчком группа из пары сотен всадников. Они скакали по кругу, распаляя себя криками, потом сорвались с места и помчались куда-то в сторону крепости Арум, однако не успели солдаты фон Криспа удивиться такому странному маневру, как туранские всадники стали разворачиваться и, набирая скорость, помчались прямо на них.
– Арбалеты! – закричал капитан и поднял руку.
Послышалось бряцание амуниции – пятьдесят пехотинцев подняли арбалеты на примерный угол.
– Дай! – махнул капитан, и послышался частый перестук арбалетных замков. Стальные болты блеснули на солнце и стремительными иглами понеслись навстречу целям.
– Вроде не попали, – проронил Густав, глядя, как неудержимо мчится на холм отряд туранов.
– Не долетели еще, – отозвался Крафт. – А вот теперь долетели, – добавил он, когда тураны покатились через головы лошадей. Отряд тотчас распался на небольшие группы, и те стали поворачивать назад. За ними побежали оставшиеся без всадников лошади и потерявшие лошадей тураны.
На склоне осталось семь тел кавалеристов и три убитые лошади.
– Неплохо! – похвалил капитан пехотинцев. Они снова зарядили арбалеты и готовы были к следующему залпу. Фон Крисп заметил, что и лейтенант Горн тоже разрядил в неприятеля свой арбалет, поэтому с серьезным видом заметил:
– Кажется, один из них – ваш, лейтенант!
Горн расцвел счастливой улыбкой.
«Ожил, сукин сын», – подумал фон Крисп и посмотрел в сторону неприятеля. На своем правом фланге, напротив холма с новичками, выстраивались в колонны около двадцати сотен всадников.
– Похоже, они действительно принимают вас за колдстринцев, господин капитан, – заметил офицер-сигнальщик.
– Они что же, не видят, что у нас нет знамен?! – воскликнул Горн. – Ясно же, что мы не колдстринцы! А все эти дурацкие мундиры, нужно было оставить их в чем были!
Поймав несколько неодобрительных взглядов, лейтенант замолк.
Колонны туранов пришли в движение. Капитан посмотрел на соседний холм – там заработал флагами сигнальщик.
– Господин капитан, вам предлагают действовать самостоятельно, – сообщил сигнальщик.
– Благодарю за доверие.
Неожиданно для капитана сигнальщик тотчас передал эту фразу.
Тураны перешли на рысь, но капитан смотрел дальше – меж построений туранских полков ехали повозки, с которых уже соскакивали пешие «охотники» – пара человек, вооруженных огромной силы арбалетом. Его нес на спине один солдат, он же являлся и станком для стрельбы. Второй стрелял, заряжал и носил запас стальных болтов – по полтора фунта каждый. Это было серьезное оружие против непроходимых для кавалерии боевых порядков.
«И все-таки они посчитали нас колдстринцами… уроды». Теперь и капитану не нравилась эта чужая слава, и логика противника была ему понятна. Оттого, мол, тут и стрелков с кавалерией меньше, что в первых рядах стоят колдстринцы. Безусловно, это играло на руку барону Литвару: отвлекая на себя внимание противника, левый фланг сберегал лучшие войска для обходных и фланговых ударов.
– Арбалетчики, после первого залпа вы – лучники! – напомнил капитан, доставая из сумки небольшой кавалерийский арбалет. – Сержанты Уэйт и Агизи занимаются нашими «колдстринцами», остальные сержанты должны поражать из арбалетов зачинщиков, тех, кто орет громче всех! Стрелять в упор – не трусить!
Неожиданно колонны наступающих стали замедляться.
– Головы при-игнуть! За щиты! – скомандовал фон Крисп, вовремя заметив опасность. Тураны только имитировали начало атаки, на самом деле намереваясь обстрелять холм.
Услышав знакомую команду, копейщики и рогатчики присели на уровень защитников, полностью скрывшись за их щитами. Пехотинцы тоже присели, закрывшись щитами, а всадникам сэра Хендрикса ничего не угрожало – до них было далеко.
Тураны сделали недружный залп, несколько болтов чуть перелетели «колдстринцев». Потом последовал одиночный удар в щит – где-то справа от Питера. Он уже подумал, что все закончилось, когда сверху обрушился такой шквал, будто по медной крыше забарабанили гигантские градины.
– Все целы? – спросил через какое-то время капитан.
– Все! – радостно прокричал кто-то из новичков, но тут же пехотинцы сообщили:
– Сержанта убило, господин капитан. Прямо в лоб.
Капитан подъехал посмотреть.
– Подвело любопытство, – услышал Питер его реплику. – Защитники, можете подняться и повыдергивать из щитов железки. Сержант Уэйт, клещи при вас?
– При мне, господин капитан!
– Помогите им, а то атака скоро…
108
Услышав озадаченные возгласы сержантов, Питер приподнялся и выглянул из-за щитов. Лучше бы не смотрел: ему показалось, что половина войска туранов скачет прямо на их боевые порядки. Блестели мечи, на поднятых пиках развевались конские хвосты.
«Нужно вставать! Нужно готовиться!» – запаниковал Питер, удивляясь, что капитан не дает никаких указаний.
«Ну что же он!» Казалось, был уже слышен топот тысяч лошадей и совсем скоро «колдстринцы» будут смяты этой лавиной.
Капитан все видел, но ждал, когда отработают пары «охотников». Их набралось не меньше пяти десятков, и они вот-вот должны были сделать залп, подгадав его под наступление кавалерии. Фон Крисп ждал, не поднимая людей из-за щитов, чтобы избежать заметных потерь.
На солнце сверкнуло несколько игл.
– Вот оно! Поднять щиты! – скомандовал капитан, тоже закрываясь щитом. – Да поможет нам небо…
Потянулись казавшиеся бесконечными мгновения, затем раздался ужасный треск… сразу в четырех местах полуторафунтовые болты попали в боевые порядки, в другим местах лишь с недолетом вспороли землю.
– Встать! Сомкнуть ряды! Арбалеты! – Капитан выдержал паузу. – Дай!
Снова наперегонки защелкали замки, и через голову поднявшихся «колдстринцев» болты ударили в атаковавшую кавалерию с шестидесяти ярдов. Половина первого ряда атаковавших повалилась как подкошенная, однако по раненым и убитым, людям и лошадям, проскакали следующие. Теперь уже были слышны и топот, и визги.
Рядом с Питером оттаскивали в тыл тела его убитых товарищей, сам он чувствовал себя оглушенным: удар болта, пробившего щит защитника и сидевшего за ним копейщика, был громким, словно удар грома.
