– Лучшие пусть остаются на стенах, остальным раздайте палки, топоры или что там у вас найдется. Пусть воюют в строю.
– А может, поставить их стрелять по бреши?
– Нет, с их умением они больше по своим попадут, чем по неприятелю. Двадцать молоканов с арбалетами принесут больше пользы.
– Как скажешь, Корнелий.
Даувпирт ушел.
– А где находиться мне, когда в пролом полезут? – спросил Питер. В отличие от молоканов, его волнение нарастало.
– Ты должен видеть мою спину в нескольких ярдах впереди себя.
– Чтобы прикрыть тебя?
– Нет, чтобы вовремя получить от меня знак.
– А где будут орки?
– Они будут повсюду – у стены, встречая первых солдат противника, на стенах, бросая в них камни. Но ты будешь делать то, что скажу я, что бы вокруг ни происходило.
– Я все сделаю, Корнелий. Послушай, если у нас так много молоканов, может, выпустим из ворот отряд, когда противник полезет в пролом?
– Да ты просто военачальник, – улыбнулся Корнелий. – Мы бы так и поступили, если бы два десятка верховых манукаров не стояли в запасе у лагеря именно на этот случай.
– Эх, а я не заметил!
– Ничего, теперь будешь замечать.
49
Корнелий, как всегда, оказался прав. Манукары пренебрегли обедом и позади трех ближних к пробоине арпашей стали собирать штурмовые колонны.
Орки тоже готовились, поднимая на настилы тяжелые камни, чтобы было чем громить врага. Рабы-лучники, словно перепуганные птицы, то и дело менялись местами, пересчитывали стрелы и осторожно выглядывали из-за каменной кладки восстановленного вала. На левом фланге их набралось около пятидесяти человек, на правом – всего десять, поскольку большее их количество мешало движению на лестнице.
Распевая имперские гимны и укрываясь щитами, колонны стали выходить из-за арпашей. Корнунги отдали приказ стрелять, и в наступающих полетели стрелы. Они отскакивали от обитых железом щитов и пока не приносили противнику никакого вреда.
Гимны зазвучали громче, а укрытые за арпашами барабанщики стали отбивать ритм чаще. Первые ряды, состоявшие из пехотинцев, ступили на мощенную досками дорогу.
Фланговый обстрел усилился, стрелы молотили по щитам, отскакивали и ломались, но пока не находили ни одного неприкрытого участка. В каждой колонне было около трех десятков воинов: пехотинцы, пешие манукары и арбалетчики, ожидавшие своего часа в самом хвосте. За арпашами готовились к работе стрелки. Лучники противника их вовсе не интересовали, они ждали появления над стенами орков и, если повезет, защитника.
Когда до стены оставалось несколько ярдов, вниз полетели огромные камни. Они с грохотом ударялись о щиты, но крепкие манукары выдерживали эти удары, а в появившихся на стене орков из-за арпашей полетели стрелы.
Результат их скорой стрельбы стал заметен сразу, несколько подстреленных орков, роняя камни, попадали на настил, другие свалились со стены внутрь крепости. Раненые поднимались вновь и опять брались за камни, но тут в последних рядах колонн поднялись щиты и в упор – с нескольких ярдов – орков стали расстреливать из двулучных арбалетов.
На стене началась паника, камни летели невпопад, и первые ряды наступавших сумели добраться до стены.
Сразу после этого колонны неожиданно стали отходить, орки не сразу поняли, что часть нападавших, целые и невредимые, остались у пролома.
– Они оставили рабочую команду! – сообщил Корнелий, который, периодически выглядывая из-за укрытия, следил за происходящим. Вот и теперь он заметил, что в отходящих колоннах не хватает солдат, даже учитывая то, что несколько раненых ковыляли вне строя, а на досках осталось с десяток неподвижных тел.
– Какая команда, Корнелий? – откликнулся Даувпирт. Из его плеча торчал обломок стрелы, однако он, казалось, не обращал на это внимания.
– Под стеной в проломе осталось несколько солдат, они станут расширять пролом.
– Как же нам достать их?
– Привяжите к длинным веревкам камни и бейте ими через стену!
– Понял! Очень хорошо понял!
Орк хрипло захохотал и, сбежав по лестнице, принялся созывать невольников, чтобы готовить оборонительные приспособления.
Питер сражения не видел, он нервно мерил шагами площадь – Корнелий до поры велел ему держаться подальше.
Вокруг сновали невольники, поднося перевязочные тряпицы, воду, оттаскивая тех орков, которые, получив стрелу, еще и падали со стены.
Питер знал, что орки необычайно живучи, но его не переставало удивлять то, что, даже упав с такой высоты, они все еще были живы, а некоторые ругали нерасторопных рабов, которым не хватало силы выдернуть засевшую в ребрах стрелу или арбалетный болт.
Пока молоканы готовили камни на веревках, солдаты из подрывной команды вовсю трудились, разбрасывая первый ряд кладки, расковыривая рыхлую глину и даже взявшись рубить попавшийся им столб, что было особенно опасно, ведь в этом случае они могли обрушить весь участок стены – сверху донизу.
Вскоре веревки с камнями были готовы, и ими начали хлестать через стены, стараясь при этом не высовываться. Орки прикладывали все силы, и у них начало получаться. После того как камень угодил в одного из скрывавшихся в проломе солдат, тем пришлось держать перед собой щиты, и работа у них пошла не так быстро, как вначале. Впрочем, остановить приближение решительного штурма небольшие успехи оборонявшихся уже не могли, им противостояли настоящие профессиональные военные, которые осаждали города меньшим количеством солдат, чем имелось в местных ополчениях и гарнизонах. Вот и у этого отряда за спиной был не один разрушенный глиняный город, и в своих действиях они придерживались давно отлаженной схемы.
По мере того как солдаты-диверсанты продвигались в своей работе, достать их камнями на веревках становилось все труднее, а столб, который рубили лазутчики, уже начал потрескивать, поскольку держал на себе уложенный на мостки толстый слой глины – от пожара да еще пару десятков орков и груду приготовленных для метания камней.
Видимо, поняв, что обрушение пролома только осложнит задачу, лазутчики перестали рубить столб и все силы бросили на разборку. Они так быстро продвигались, что скоро оркам пришлось ширять пиками в промежутки между камнями, чтобы поразить кого-то из лазутчиков, однако свою работу те уже сделали.
Питер видел, как заволновались лучники, забегали по стене орки. Противник начал продвигать вперед дюжину арпашей, одновременно смыкая их ряды, а за ними уже выстраивалась штурмовая колонна, которую пытались осыпать стрелами лучники крепости, но без видимых успехов.
– Скорей бы лезли, что ли, а то надоело камешками перебрасываться, – сказал стоявший рядом с Питером незнакомый ему молокан. На его груди была пропитанная коричневой кровью тряпка, однако он уверенно сжимал рукоять широкого тесака.
