– Захватчики не щадят никого, для них не имеет значения, кто перед ними – молоканы или их рабы, убивают всех. К тому же Корнелий, мой наставник, не был рабом.
– Кем же мог быть человек среди молоканов, если не рабом?
– Он был защитник.
– Защитник?! – воскликнул фон Крисп. – Я слышал о защитниках, но я думал, это легенды! Они что, действительно охраняют поселения орков?
– Да, но защитниками могут быть и орки, и люди, и даже горные карлики. Корнелий рассказывал мне, а он повидал много.
– И ты видел, как он дрался с гвардейцами? – не унимался капитан.
– Да, видел.
– И что, у него получалось?
– Их тела устилали его путь, они знали, что он очень опасен, но все равно преследовали его.
Они помолчали. От неожиданно поднятой темы у фон Криспа улетучился весь хмель.
– Там, у источника, Морелис рассказал нам, как ты их в Малбурге вчера отделал, – сказал Крафт, задумчиво покусывая сорванный лист. – А когда рассказывал, как ты убил туранов, его благородие от смеха даже в грязь упал.
– И катался там, и хохотал, – улыбнулся фон Крисп и вздохнул: – Подумать только, а ведь речь шла об убийствах.
– Они напали на меня, – пояснил Питер.
– Да я не об этом. Я о собственной реакции. Мне смешно то, что для других ужасно, и это омерзительно. Пора уезжать, господа. Пора.
Фон Крисп поднялся из-за стола, прошелся до выхода, вернулся и снова сел.
– Эй, Морелис, что там с чаем?
– Уже несу! – отозвался тот.
– Я разрешаю им ходить в Малбург, чтобы они тратили жалованье, которое я им выплачиваю. Какой смысл в деньгах, если их невозможно потратить? Но они и там ищут способа подзаработать, вот и тебя пытались ограбить. Буду уезжать, раздам им тысячу рилли на всех, пусть гуляют сколько хотят.
– Лотар все прожрет, – усмехнулся Крафт, который уже знал, что рослый разбойник отличался неуемным аппетитом.
– Скорее всего. А Морелис все изведет на баб. А вот и он!
Появился Морелис с парящими глиняными кружками.
– А у меня еще конфеты остались, – сказал Питер.
– А вот это кстати, я ведь в детстве сладкоежкой был, – сообщил фон Крисп. – Послушай, Морелис, скажи нашим, что я скоро уезжаю. Раздам хорошее жалованье, и только меня и видели.
– Бросаете нас, ваше благородие?
Пораженный известием, Морелис замер с кружками в руках.
– Отбываю на север, но если кто-то захочет составить мне компанию – милости просим. Ты ведь не против, Питер?
– Не против. Люди нам понадобятся.
– Я скажу нашим, ваше благородие, – очнулся Морелис. – Пусть сами думают, как быть.
И он ушел, а компания принялась за чай, нахваливая приготовлявших его разбойников.
– Я вот еще какой вопрос осветить хотел, Питер. Что, если эти банкиры не захотят расставаться с деньгами твоего дяди, суммы-то ведь немалые? – спросил фон Крисп, кроша зубами сахарную конфету и прихлебывая чай.
– Это исключено, Нарстад и Хикле честнейшие люди, дядя всегда имел дело именно с ними и отзывался о них очень хорошо, – возразил Питер.
– Ну что же, приедем, посмотрим и будем рады в этом убедиться. А на какую сумму я могу рассчитывать, если все удачно разрешится?
– Полагаю, две тысячи дукатов будут вам достойной оплатой.
– Две тысячи дукатов! – Капитан хлопнул ладонью по столу. – Помнится, чтобы выкупить свое небольшое имение, моему отцу нужно было всего-то пятьсот дукатов. Но теперь уже слишком поздно.
– А что же ты, Крафт, поедешь с нами в Гудбург?
– Моя родина в другой стороне, но… Ежели ты и мне предложишь денег, я – с вами. Мне бы тоже хотелось начать новую жизнь, но пока не с чем.
– Не переживай, возьмешь такое жалованье, какое захочешь. Уж мне-то твои заслуги доподлинно известны.
– Значит, я тоже еду с вами.
Капитан сделал несколько глотков чая и утер со лба проступивший пот.
– Теперь, я полагаю, самое время составить план передвижения. У нас хоть и не полк, но определенный порядок все равно потребуется.
– Продумать весь путь? – спросил Крафт.
– Вот именно – маршрут следования. У меня тут и чернила имеются, и бумага. А еще составим план, чтобы определиться с количеством амуниции и припасов.
– Сейчас даже лошадь хорошую купить сложно, – заметил Питер. – За все приходится переплачивать.
– Не беда, – отмахнулся капитан. – Уйдем на чем есть, а в северных провинциях, где порядку побольше, купим что полагается. Ты какими деньгами располагаешь, Питер?
– Пять дукатов, четыре рилли и горстка кадастров.
– Неплохо для человека, выбравшегося из рабского ярма, – заметил Крафт.
– Да. Но этого будет мало, впрочем, признаюсь вам, что, кроме той тысячи рилли, которую я планирую раздать своим людям, у меня останется серебра на сто дукатов.
– Кого из своих людей вы думаете взять с собой? – спросил Питер.
– Я бы их всех взял, все же они неплохо натасканы, но все не поедут. Полагаю, мы сможем рассчитывать на пятерых.
На том и порешили. Капитан достал из небольшого сундучка письменные принадлежности и скоро набросал на пергаменте неплохую карту, в которой сумели разобраться и Крафт, и Питер.
Крайней границей здесь была река Тивир, за которой начинались степи и владения Хиввы, далее на север следовали города Арум, Гойя, потом, за длинным переходом и горами, – Пешехар, а с другой стороны пергамента, в самом углу, последняя точка маршрута – Гудбург.
– Эх, даже страшно стало, – признался Крафт. – Как вспомню тот марш, даже мороз по коже.
– Да, проходить через горы придется в другом месте, – согласился фон Крисп. – После того, что мы там пережили, я к этим местам и близко не подойду.
59
После того как Морелис оповестил разбойников о готовящихся переменах, возле командирского шалаша стала собираться вся шайка. Когда собрались, наружу вышел Крафт и объявил, что его благородие будет проводить расчет, поэтому следует разобраться в очередь, не шуметь и по одному заходить в шалаш.
Разбойники загудели и принялись выстраиваться в очередь, тут же возникла потасовка, но Морелис сунул одному-другому в зубы, и порядок был восстановлен.
– Прозвище? – спрашивал Крафт, когда очередной разбойник заходил в шалаш.
– Глюка!
– Глю-ка… – старательно выводил в составленной ведомости Питер как самый грамотный и знакомый с финансовой дисциплиной человек.
– Получи, Глюка, – говорил фон Крисп и выкладывал на стол столбик из семидесяти серебряных монет. После этого Питер ставил напротив прозвища галочку, поскольку, кроме Морелиса, грамоте среди простых разбойников никто обучен не был.
