– Меня зовут Бринн, – представился хозяин и поочередно пожал всем прибывшим руки. – Это имя для северян, горсугское же звучит излишне длинно. Предлагаю сразу заняться делом, а потом, пока мои слуги будут готовить и седлать выбранных вами лошадей, мы выпьем чаю и немного поговорим. Вы не представляете, как редко стали появляться в нашей глуши люди с севера!
– Мы готовы, господин Бринн, ведите нас к лошадям, – сказал капитан, и гости вслед за хозяином двинулись к дверце, которая вела во вторую часть домовладения, состоявшую из большого прогулочного круга и тянувшихся от него четырех рядов конюшенных мест. По прикидкам капитана, в них располагалось около сотни лошадей.
– Мардиганцев я вам предлагать не буду – нет их у меня и спроса в наших местах на них тоже нет. Но степнячки есть очень хорошие, имеются даже высокие, вроде бахолдинцев.
– Бахолдинские лошадки нам бы подошли, – за всех ответил капитан. – Покажите нам их.
Несколько слуг, стоя у конюшен, ожидали распоряжения хозяина. Тот сказал им что-то на горсугском, и вскоре покупателям вывели пятерых лошадей, бывших на несколько дюймов повыше обычных степнячек. Животных провели по кругу, и стало видно, что никаких ходовых изъянов у них нет, однако капитан осмотрел копыта и зубы. Все оказалось в порядке.
– И почем такие? – спросил он, еще ни разу не похвалив лошадей при продавце. В капитане чувствовался опытный покупатель.
– Сущий пустяк – восемь рилли за голову и по одному рилли за седло. Для вас, разумеется, гнутое, на степняцких вы не ездите.
– Ну… – Капитан для проформы нахмурился, обменялся многозначительными взглядами с Питером и Крафтом. – Хорошо, нам это подходит. Только нужны еще седельные сумки и запас овса.
– Насколько большой должен быть запас?
– Насколько это возможно.
– Тогда – на пять дней, больше они не потянут, у вас же еще поклажа…
– Пусть будет на пять дней. Сколько с нас за добавку? Пару рилли хватит?
– О, это было бы прекрасно! Значит, торговые дела решили, теперь – в дом. Пока лошадям подберут седла да потники, вы обязательно выпьете со мной чаю, и не отказывайтесь, пожалуйста, я настаиваю!
Отказываться никто и не собирался.
Покупатели вернулись в цветочный дворик и поднялись по ступеням в дом, обставленный столь же добротно и красиво, как было принято на севере в состоятельных семьях.
Стол уже был накрыт, чай – заварен. Никаких оловянных кружек, только дорогой фаянс. Гости расселись на крепких стульях работы мебельных мастеров с севера, однако свои мешки положили под ноги – при каждом была часть разделенной казны.
– Я ведь учился в Тестеле! – сообщил хозяин за чаем.
– Так далеко от этих мест? – удивился Питер.
– Мой отец был торговцем куда большей руки, чем я, и продавал лошадей сотнями. Пригонял самые разные породы, даже мулов. Бывал в разных местах, но более других городов его поразил Тестель, поскольку сильно отличался от юга. Ну, вот он и решил отправить меня учиться в тамошний малкуд. Так что я теперь даже по-литонски говорить умею.
Очень скоро лошади были готовы. Они стояли на улице перед воротами конеторговца, каждую держал под уздцы слуга. Капитан отсчитал хозяину положенное серебро, и путники вышли раскладывать по сумкам свою поклажу.
– Может, узнать у него дорогу? – тихо спросил Крафт.
– Не стоит, – так же тихо ответил фон Крисп. – Лучше никому не знать, куда мы направляемся.
– А по нас не видно?
– Видно. Но дорогу мы станем выбирать сами. Так надежнее.
69
Придерживаясь одних только направлений и не находя дорог, путешественники тем не менее ухитрились в первый день преодолеть около тридцати миль.
Уже темнело, когда они въехали в небольшой городок, уцелевший лишь потому, что он стоял в предгорьях на берегу озера, защищавшего от визитов туранских и карсаматских банд.
По центральной, мощенной камнем улице они подъехали к двухэтажному зданию гостиницы, построенному по моде полувековой давности. Заслышав гостей, к ним вышел хозяин со слугой, чтобы принять лошадей.
– Господа, а вы не военные? – с некоторой опаской поинтересовался он.
– Нет, милейший, мы уже не военные, – ответил фон Крисп.
– Это очень хорошо, добро пожаловать.
– А что, папаша, хулиганят военные? – спросил Крафт.
– И хулиганят, и девушкам не платят – разное бывает.
– А у вас тут и девушки имеются? – поинтересовался капитан.
– Имеются, и весьма чистенькие. Ежели господам будет угодно, я позову.
– Мне не надо, я в таких местах опасаюсь, – отказался Крафт, снимая со своей лошади сумки.
– Я не для тебя… – сказал капитан, и, хотя он не договорил, Крафт понял, что таким образом тот надеялся вылечить от тоски Питера, который молчал всю дорогу и на адресованные ему вопросы отвечал односложно.
Лошадей перевели в гостиничную конюшню, а гостям выделили два номера – на двух и одного постояльца. Одноместный фон Крисп взял на случай, если Питеру придет охота уединиться с девицей.
– Хорошо бы заплатить что-нибудь вперед, – сказал хозяин, когда капитан в его присутствии осматривал номера.
– Изволь, – ответил тот и подал рилли.
– Премного благодарен, – закивал хозяин, спрятав монету за широкий пояс.
– Воры у вас тут водятся?
– Воры? Да ни в коем случае. Два года назад двух заезжих утопили в озере, так с тех пор даже домов не запираем, но в номерах резные замки – к каждому свой ключ.
– Это хорошо. Я люблю спать в надежности, – сообщил фон Крисп, вышагивая по просторному номеру. – Горячая вода у вас имеется?
– Когда прикажете?
– К примеру, наутро. Для всех троих.
– Будет сделано, ваше милость.
– Девок позвал? – спросил фон Крисп, останавливаясь напротив небольшой картины, где был изображен всадник.
– Еще нет, но сейчас же сделаю. Обеих прикажете?
– Пусть будут две, может, хоть одна нашему товарищу приглянется. – Капитан поскреб картину ногтем. – Кто это?
– Не могу знать, ваша милость, от отца досталась, как и вся эта гостиница.
– Старой постройки, потолки высокие, – заметил капитан, запрокидывая голову.
– Тогда так строили, воздуху больше. Ежели хотите, могу сегодня так воды подать – в тазике.
– Не нужно, мы недавно мылись.
Капитан перевел взгляд с потолка на хозяина гостиницы и повторил:
– Девки – на сейчас, три горячие ванны – наутро. Вели подать еду в зал, мы сейчас спустимся.
