Несколько секунд лакей простоял неподвижно, и каждого из присутствующих постепенно охватывала странная неловкость, типичная для нашего времени, когда повсюду твердят о гуманности, а пропасть между богатыми и бедными стала еще глубже. Настоящий родовитый аристократ, наверное, принялся бы швырять в лакея чем попало, начав с пустых бутылок и, весьма вероятно, кончив деньгами. Настоящий демократ спросил бы, какого черта он стоит тут, как истукан. Но эти новейшие плутократы не могли переносить возле себя неимущего – ни как раба, ни как товарища. Тот факт, что с лакеем случилось нечто странное, был для них просто скучной и досадной помехой. Быть грубыми они не хотели, а в то же время страшились проявить хоть какую-то человечность. Они желали одного: чтобы все это поскорее кончилось. Лакей простоял неподвижно несколько секунд, словно в столбняке, вдруг повернулся и опрометью выбежал с веранды.
Вскоре он снова появился на веранде или, вернее, в дверях в сопровождении другого лакея, что-то шепча ему и жестикулируя с чисто итальянской живостью. Затем первый лакей снова ушел, оставив в дверях второго, и опять появился, уже с третьим. Когда и четвертый лакей присоединился к этому сборищу, мистер Одли почувствовал, что во имя такта необходимо нарушить молчание. За неимением председательского молотка он громко кашлянул и сказал:
– А ведь молодой Мучер прекрасно работает в Бирме. Какая нация в мире могла бы…
Пятый лакей стрелою подлетел к нему и зашептал на ухо:
– Простите, сэр. Важное дело. Может ли хозяин поговорить с вами?
Президент растерянно повернулся и увидел мистера Левера, приближавшегося к нему своей обычной ныряющей походкой. Но лицо почтенного хозяина никто не назвал бы обычным. Всегда сияющее и медно-красное, оно окрасилось болезненной желтизной.
– Простите меня, мистер Одли, – проговорил он, задыхаясь, – случилась страшная неприятность. Скажите, ваши тарелки убрали вместе с вилками и ножами?
– Надеюсь, – несколько раздраженно протянул президент.
– Вы видели его? – продолжал хозяин. – Видели вы лакея, который убрал их? Узнали бы вы его?
– Узнать лакея? – негодующе переспросил мистер Одли. – Конечно, нет.
Мистер Ливер в отчаянии развел руками.
– Я не посылал его, – простонал он. – Я не знаю, откуда и зачем он явился. А когда я послал своего лакея убрать тарелки, он увидел, что их уже нет.
Решительно, мистер Одли чересчур растерялся для человека, на которого может положиться вся империя. Да и никто другой из присутствующих не нашелся, за исключением грубоватого полковника Паунда, внезапно воспрянувшего к жизни. Он поднялся с места и, вставив в глаз монокль, проговорил сипло, словно отвык пользоваться голосом:
– Вы хотите сказать, что кто-то украл наш серебряный рыбный прибор?
Хозяин снова развел руками, и в ту же секунду все присутствующие вскочили на ноги.
– Где лакеи? – низким глухим голосом спросил полковник. – Они все тут?
– Да, все, это я заметил, – воскликнул молодой герцог, протискиваясь в центр группы. – Всегда считаю их, когда вхожу. Они так забавно выстраиваются вдоль стены.
– Да, но трудно сказать с уверенностью… – в тяжелом сомнении начал было мистер Одли.
– Говорю вам, я прекрасно помню, – возбужденно повторил герцог, – здесь никогда не было больше пятнадцати лакеев, и ровно столько же было и сегодня. Ни больше, ни меньше.
Хозяин повернулся к нему, дрожа всем телом.
– Вы говорите… вы говорите… – заикался он, – что видели пятнадцать лакеев?
– Как всегда, – подтвердил герцог, – что ж в этом особенного?
– Ничего, – сказал Левер, – только всех вы не могли видеть. Один из них умер и лежит наверху.
На секунду в комнате воцарилась тягостная тишина. Быть может (так сверхъестественно слово «смерть»), каждый из этих праздных людей заглянул в это мгновение в свою душу и увидел, что она маленькая, как сморщенная горошина. Кто-то, кажется, герцог, сказал с идиотским состраданием богача:
– Не можем ли мы быть чем-нибудь полезны?
– У него был священник, – ответил расстроенный хозяин.
И – словно прозвучала труба Страшного суда – они подумали о таинственном посещении. Несколько весьма неприятных секунд присутствующим казалось, что пятнадцатым лакеем был призрак мертвеца. Неприятно им стало потому, что призраки были для них такой же помехой, как и нищие. Но мысль о серебре вывела их из оцепенения. Полковник отбросил ногою стул и направился к двери.
– Если здесь был пятнадцатый лакей, друзья мои, – сказал он, – значит, этот пятнадцатый и был вором. Немедленно закрыть парадный и черный ходы. Тогда мы и поговорим. Двадцать четыре жемчужины клуба стоят того, чтобы из-за них похлопотать.
Мистер Одли снова как будто заколебался, пристойно ли джентльмену проявлять торопливость. Но, видя, как герцог кинулся вниз по лестнице с энтузиазмом молодости, он последовал за ним, хотя и с большей солидностью.
В эту минуту на веранду вбежал шестой лакей и заявил, что он нашел груду тарелок от рыбы без всяких следов серебра. Вся толпа гостей и прислуги гурьбой скатилась по лестнице и разделилась на два отряда. Большинство рыболовов последовало за хозяином в вестибюль. Полковник Паунд с президентом, вице-президентом и двумя-тремя членами клуба кинулись в коридор, который вел к лакейской, – вероятнее всего, вор бежал именно так. Проходя мимо полутемной гардеробной, они увидели в глубине ее низенькую черную фигурку, стоявшую в тени.
– Эй, послушайте, – крикнул герцог, – здесь проходил кто-нибудь?
Низенький человек не ответил прямо, но просто сказал:
– Может быть, у меня есть то, что вы ищете, джентльмены?
Они остановились, колеблясь и удивляясь, а он скрылся во мраке гардеробной и появился снова, держа в обеих руках груду блестящего серебра, которое и выложил на прилавок спокойно, как приказчик, показывающий образцы. Серебро оказалось дюжиной ножей и вилок странной формы.
– Вы… Вы… – начал окончательно сбитый с толку полковник. Потом, освоившись с полумраком, он заметил две вещи: во-первых, низенький человек был в черной сутане и мало походил на слугу и, во-вторых, окно гардеробной было разбито, точно кто-то поспешно из него выскочил.
– Слишком ценная вещь, чтобы хранить ее в гардеробной, – заметил священник.
– Так вы… вы… значит, это вы украли серебро? – запинаясь, спросил мистер Одли, с недоумением глядя на священника.
– Если я и украл, то, как видите, я его возвращаю, – вежливо ответил отец Браун.
– Но украли не вы? – заметил полковник, вглядываясь в разбитое окно.
– По правде сказать, я не крал его, – сказал священник несколько юмористическим тоном и спокойно уселся на стул.
– Но вы знаете, кто это сделал? – спросил полковник.
