Сказалось отсутствие практики, стрела попала беглецу в бок. Он громко вскрикнул, однако помчался еще быстрее и скоро растворился в темноте.
В одно из окон гостиной ударил огромный булыжник. Он срикошетил от решетки и разбил витраж в открытой деревянной раме. Посыпалось стекло.
– Генриетта, осторожнее! – предупредил Каспар.
На крыше дома заскрипели вращающиеся бревна. Кто-то попался в расставленную ловушку. Бедняги хватило ненадолго. Он завопил от боли и стал рваться на свободу, пытаясь высвободить ноги из защемивших их бревен.
Наконец ему это удалось. Перевалившись через край крыши, он сорвался вниз и, ударившись о мостовую, затих.
– Не гуляй ночью по крышам, – наставительным тоном произнес Каспар и, подняв лук, стал выцеливать человека, спрятавшегося за трубой дома напротив.
Наконец тот имел неосторожность чуть-чуть подвинуться, и Каспар всадил ему стрелу точно в предплечье. Раненый застонал и, роняя черепицу, стал спускаться с другой стороны крыши.
– Вот это уже кое-что, – улыбнулся довольный Каспар. – Генриетта, ты как?
– Я пока ничего не вижу.
Не успела она это сказать, как на улице щелкнул арбалет, и Генриетта, вскрикнув, упала на пол.
Перепуганный Каспар помчался к ней в гостиную, однако, когда он подскочил к своей служанке, та уже поднималась с пола, а на ее красивой шее темнел порез.
– Кажется, ничего серьезного, – с облегчением вздохнул Каспар. – Давай-ка ты лучше держись подальше и не вступай в дело без особой на то необходимости. Договорились?
– Как прикажете, ваша милость.
Каспар вернулся на свою позицию и попытался зажечь очередной осветительный мешок. Однако, едва он чиркнул кресалом, страшный удар потряс весь дом, отчего заскрипели стропила и несущие деревянные балки.
Генриетта закричала от страха.
С улицы послышался восторженный смех нескольких человек.
Каспар все же сумел зажечь второй мешок и выбросил его на улицу. Состав еще не успел разгореться, когда раздался следующий, еще более мощный удар. Словно гигантский таран бил прямо в передний угол дома.
От сильного сотрясения со стен в гостиной сорвалось несколько картин, а в спальне с цветочного столика упала ваза.
Каспар осторожно выглянул в окно и в свете разгоревшегося мешочка увидел стоявшего прямо посередине улицы человека в черном балахоне. Каспар сразу понял, с чем имеет дело, однако решил не сдаваться.
– Что это такое, ваша милость? – жалобно пролепетала Генриетта.
– Пока не знаю. Сейчас выясним, – сказал Каспар и, подхватив самый мощный арбалет «Громобой», поставил его на окно.
Щелкнул отпускной замок, тяжелый болт унесся к цели. Каспар мог поклясться чем угодно, что попал. Выстрел из «Громобоя» должен был не то что ранить, а просто снести человека напрочь, однако тот стоял, не шелохнувшись, как будто ничего не произошло.
В отчаянии Фрай сбегал за своим луком и, мгновение подумав, интуитивно решил прихватить черную эльфийскую стрелу.
Она была несколько длиннее стрел с медными наконечниками, к которым он привык, однако это было уже неважно.
Привычно растянув лук, Каспар отпустил тетиву, та с треском выбросила эльфийскую стрелу. Как ни странно, это сработало. Нет, маг не упал, но он покачнулся и, казалось, вышел из оцепенения.
Вот он сложил ладони вместе – и с них соскочила и понеслась прямо в лицо Каспару бешено вращающаяся огненная секира.
Фрай едва успел пригнуться, огненный вихрь пронесся совсем рядом. Сверкнула яркая вспышка, и старинный буфет из вишневого дерева разлетелся в щепки, а гостиная наполнилась сизым дымом.
Между тем в спальню швырнули разогнанный пращой камень. Он разнес еще один витраж и врезался в стену.
Каспар в отчаянии метался от окна к окну, но сизый дым ел глаза и не давал рассмотреть, что же происходит снаружи.
Несколько раз в дверь ударили топором, видимо, проверяя ее крепость, однако за дверь Каспар был абсолютно спокоен: помимо внешней дубовой у него была еще и железная. Она использовалась только в редких случаях и укреплялась пятью стальными засовами.
А лезть на крышу охотников больше не находилось.
Последовал еще один удар, который сотряс весь дом, однако он был уже не такой силы.
Неожиданно прямо в углу гостиной вспыхнули два зеленоватых глаза. Каспар, отступив к Генриетте, заслонил ее собой.
– Возьмите, ваша милость, – пропищала она, подавая ему его кривой кинжал.
– А меча нет? – тихо спросил Каспар.
– Что? – не расслышала Генриетта.
– Я спрашиваю – меча здесь нет?
– Он остался в вашей спальне.
– Понятно, – сказал Каспар. Против того, что надвигалось на него из угла, оставалось действовать только кинжалом.
Это нечто издавало утробное рычание и распространяло вокруг зловоние и жуткий холод. Каспар чувствовал, как стынут его ноги, будто он босой стоял на зимней мостовой.
Наконец чудовище сделало еще один шаг, и Каспар понял, что перед ним демон с какого-нибудь второго или третьего нижнего мира. Он в этом не очень хорошо разбирался, но понимал, что жить ему и Генриетте остались считаные мгновения.
– Что тебе надо? – спросил Фрай первое, что пришло ему в голову.
– Тебя, – прямо ответил демон. – Ведь это ты Каспар Фрай по прозвищу Проныра?
– Я.
– Ну тогда все.
Демон уже подумывал распахнуть пасть, но вдруг на его страшной физиономии отразилось непонятное беспокойство.
Он развернулся на месте, царапая когтями паркет, посмотрел в одну сторону, потом в другую и, указав пальцем с загнутым когтем куда-то на потолок, сказал:
– Запрещающий знак-к-к. Откуда он у тебя? Ты разве маг?
Каспар не успел ничего ответить.
Демон потряс головой, как будто собирался чихнуть, а затем с громким хлопком, от которого заложило уши, исчез.
В воздухе сильно запахло серой.
«Наверное, закинули в окно горящую душегубку», – предположил Каспар и на ощупь стал пробираться в спальню, полагая, что именно там находится горящая сера.
Но серы не было.
Каспар выглянул из окна, однако и на улице не происходило ничего интересного. Луна давала мало света, а осветительный мешочек уже прогорел. Каспар зажег следующий и швырнул его на мостовую.
Он простоял с вложенной в лук стрелой, пока не прогорел осветительный состав, но так и не заметил никакого движения. И больше не увидел того страшного человека в черной накидке.
«Кажется, отбились», – пронеслось у него в голове.
– Эй, Генриетта, кажется, мы успешно отбились, – произнес он вслух, однако служанка не отзывалась.
