– Ваша милость, а если к нам снова эти привяжутся? – спросил Фундинул, махнув рукой в сторону дома старшины Виршмунда.
– Если оружие спрячете, не привяжутся. Ты, Фундинул, убери топор в чехол и забрось его за спину, как будто у тебя там лопата, а тебе, Углук, давно пора было ножны купить. С таким тесаком от тебя люди будут шарахаться.
– Они и шарахаются, – ухмыльнулся Фундинул.
– Веревка у вас найдется? – спросил Каспар.
– Веревка у меня с собой, – сказал Углук, указывая на свой тощий мешок с пожитками. – А чего с ней делать?
– Замотай ею клинок, чтобы не было похоже, что ты на битву собрался.
– Хорошая мысль, ваша милость! – обрадовался Углук.
– А если кто привяжется, скажите, что вы гости Каспара Фрая, а поручительство за вас уже лежит у старшины Виршмунда.
– Но ведь оно еще не лежит.
– Не беспокойся, Фундинул, я сейчас же ему занесу.
49
Отправив гнома и орка в баню, Каспар перешел улицу и, вызвав старшину Виршмунда, вручил ему кошелек с двадцатью серебряными рилли.
– О-о! – протянул довольный старшина. – Ты, Фрай, становишься настоящим зажиточным горожанином, а не тем бродягой, каким выглядел, когда переехал на эту улицу. Я тогда думал, что ты в этом доме не задержишься, а сейчас вижу, что ошибался… Ну, – Виршмунд откашлялся и сунул кошелек за пояс, – твоих друзей теперь никто не тронет, вот только непонятно мне, что за нужда тебе с такими уродами водиться? Орки – воры и убийцы. Ты на рожу его посмотри, это ж харя каторжная. А гномы! Всегда возле золота и серебра пристраиваются – брошки колоть, пуговицы штамповать. Моя бы воля – всех бы из города повыгонял.
– А кто нам тогда сапоги шить будет, доброе оружие ковать, те же пуговицы, пряжки на башмаки – всего и не пересчитаешь.
– Так-то оно так, но очень уж много их тут развелось.
Каспар вернулся к себе и во дворе дождался Углука и Фундинула, которые оказались не только чисто вымыты, но и принаряжены. Фундинул купил ношеный гномий костюм подмастерья, а Углук – грубые крестьянские штаны. Обувь на нем осталась та же – крепкие солдатские башмаки, которым не было сносу.
– Ваша милость, – сказал Фундинул, – орк опять мылся прямо в этой железной шапке.
– А тебе чего, недомерок? В чем хочу, в том и моюсь. Зато я башмаки снимал, и штаны, и жилетку.
– Ладно уж, идемте я познакомлю вас со своей семьей, заодно и пообедаем.
– Пообедать – это хорошо! – обрадовался орк, хотя по дороге к дому Каспара съел полтора десятка черствых пирогов с кашей.
Генриетта так и ахнула, когда Каспар привел друзей в дом. Гномов в Ливене она видела предостаточно, но высоченный орк с глупой улыбкой ее немного напугал.
– Познакомься, дорогая, это мои боевые друзья – Фундинул и Углук.
– Добрый день, имдресс Фрай! Рад видеть вас в добром здравии! – пропел Углук, расплываясь в улыбке.
– Что он сказал? – спросила Генриетта, испуганно отодвигаясь от орка.
– Он сказал «госпожа Фрай».
– А-а… и вам добрый день, – ответила Генриетта, коротко поклонившись.
– Мои друзья с дороги, и их нужно покормить, – сказал Каспар.
– Да, было бы неплохо, – согласился Фундинул и погладил себя по животу. – А еще, ваша милость, не мешало бы взглянуть на вашего наследника.
– Да, мы по дороге все гадали, какой он будет масти – белой или черной, – добавил Углук.
– Ну идемте, – сказал Каспар и повел их в детскую. Когда Углук заглянул в комнату, ничего не подозревавшая нянька закричала дурным голосом.
– Каролина, не кричи! Это наши гости! – пояснил Каспар, протискиваясь мимо Углука. – Они пришли посмотреть на Хуберта.
Слова Каспара ничуть не успокоили Каролину, поскольку из-за ног орка появилась улыбающаяся физиономия Фундинула, который сказал:
– Здрасьте вам!
– Проходите, – пригласил отец младенца, и гном первым подошел к кроватке. За ним, очень осторожно, приблизился орк.
– Ну вот, гном, я же говорил, что он белой масти! – сказал Углук.
– Это ничего не значит. У людей масть может поменяться. Надо же, какой он маленький, меньше, чем гном! – умилился Фундинул.
– Подрастет, будет больше, – сказал орк. – Как его зовут, ваша милость?
– Хуберт.
– Хуберт, агу! – тотчас позвал гном.
– Это ты по-гномьи, что ли, говоришь? – тут же осведомился Углук.
– Чего «по-гномьи»? – не понял Фундинул.
– Ну вот это – «агу».
– Ничего не по-гномьи. Это все так маленьким детям говорят – «агу».
– Что-то я не помню, чтобы мне в детстве так говорили.
– Разумеется, – сказал гном, не отводя взгляда от Хуберта. – Тебе говорили не «агу», а «иди малыш, скушай еще один котел каши»!
Углук, проглотив обиду, заметил:
– Ишь, как он за тобой следит… Улыбается…
– Понятное дело – я ему нравлюсь.
– Это потому, что он принял тебя за собаку.
– О чем ты говоришь, дурак зеленый! Такие маленькие дети не знают, что такое собака.
– А вот и знают! А вот и знают! – начал дразниться Углук и, обращаясь к Хуберту, пропел: – Не бойся, малыш, если она залает – мы ее удавим!
– Ну, знаете что – хватит! – остановил их Каспар. – Я думал, вы изменились, поумнели, а вы опять склочничаете, как раньше.
– Это орк виноват, ваша милость. Гномы – существа мирные.
– Ничего себе мирные! Да вас…
– Обед готов! – перебил Углука звонкий голос Генриетты.
– Обед? – На лице орка появилась блаженная улыбка. – Обед – это хорошо.
И в сопровождении Каспара они прошли в столовую.
На обеденном столе чего только не было. Похлебка бобовая со свининой, говяжий слоп, оладушки картофельные со сливочным маслом, карп, тушенный в молоке, яйца, фаршированные зеленью, и пирожки с куриной печенкой – целая гора. Каспар даже головой покачал от удивления. Он не представлял, как это Генриетте удается готовить не только вкусно, но и так быстро.
– А пудинг-то! А пудинг! – воскликнул Углук, начиная трапезу с десерта. – Такой пудинг готовила моя бабушка Ординела!
– Ну конечно. А дедушка пек точно такие пирожки, – проворчал Фундинул, пододвигая тарелку с бобовой похлебкой.
Каспар, которому поначалу не хотелось есть, тоже решил подзакусить, глядя, с каким аппетитом гости поедают угощение. Фундинул почти не отставал от Углука, который отдавал должное каждому блюду.
Наконец гонка закончилась. Углук сыто рыгнул "и, отодвинувшись от стола, ослабил пояс.
