— Вам плохо? — вскочил со стула Квашов.
— Ничего, ничего, — отмахнулся министр.
Начальник аппарата министерства знал, что все его
благополучие и дальнейшая карьера зависят от здоровья министра. Он быстро взял
со стола бутылку минеральной воды, резким движением руки отвинтил пробку и,
налив в стакан воды, протянул его министру. Тот, благодарно кивнув, залпом
выпил воду. Поставил стакан на столик и хмуро спросил у Лебедева:
— Значит, ничего нельзя сделать?
— Если они разобьют ампулы — ничего, — твердо
сказал генерал. Министр нервно заерзал на своем месте.
— Что нам делать? — спросил он наконец.
— Искать контейнер и террористов, — последовал
быстрый ответ.
— Я включил вас в группу по оперативному расследованию
случившегося, — повторил министр. — Дежурный офицер в приемной
покажет вам, куда они пошли. Я приказал выделить вам несколько кабинетов прямо
в министерстве. Постарайтесь что-нибудь сделать, — неожиданно для себя
сказал он, обращаясь к генералу. Тот встал и, кивнув головой, вышел из
кабинета, даже не попросив разрешения выйти, как должен был сделать младший по
званию.
Министр закрыл глаза, помассировал сердце.
Оно у него раньше никогда не болело.
— Этот Лебедев, видимо, ученый, — понял генерал
Квашов.
— Хороший ученый, — кивнул министр, — он
член-корреспондент Академии наук. Известный во всем мире биолог.
— Я это понял. Поэтому я никогда не слышал о таком
генерале.
— Его работы засекречены, — вздохнул министр. Он
поднял трубку правительственного телефона и набрал номер прямой связи с
министром внутренних дел. Трубку поднял дежурный офицер.
— Мне нужен Евгений Алексеевич, — сказал министр
обороны.
— Кто это говорит? — не узнал его дежурный.
Министр назвал свою фамилию.
— Извините, — сказал дежурный, — он на даче.
У него там другой телефон.
— Я знаю, — сказал министр, уже набирая другой
номер. На этот раз ждать пришлось долго. В воскресное утро министр внутренних
дел, очевидно, предпочитал немного поспать. Наконец он поднял трубку.
— Что случилось? — Недовольным голосом спросил он.
— Это я говорю. Женя, — сказал министр
обороны, — у нас ЧП. Настоящее ЧП. Ты должен срочно ко мне приехать.
— С ума сошел. Сегодня воскресенье. Что случилось?
— Я тебе говорю, что случилось ЧП. Приезжай немедленно.
— Война, что ли? — пробормотал министр внутренних
дел.
— Хуже, — мрачно сказал его собеседник, —
приезжай немедленно. Ты что, ничего не слышал?
— А что произошло?
— Я думал, твои дуболомы тебе уже доложили.
— Говори, что случилось?
— У нас утром было нападение на наш конвой. Пострадало
несколько офицеров. Нападение было организовано с помощью автомобиля ГАИ.
Видимо, были убиты или заменены твои сотрудники.
— Тоже мне новость! — заметил министр внутренних
дел. — У нас каждый день такое ЧП случается. Из-за этого меня и будить не
станут. Убитых много?
— Восемь человек.
— Тогда ничего страшного. Я дам указание, чтобы
выделили хороших ребят из МУРа.
— Какой МУР? — закричал министр обороны. — Я
тебе не про убитых говорю. У нас тут такое дерьмо, а ты мне — МУР. Приезжай
немедленно. Я же тебе говорю, что это очень важно. Может случиться страшная
трагедия.
Не все можно говорить по телефону. Женя.
— Да-да, конечно, — понял наконец главный
милиционер страны. — Я буду у тебя через полчаса. Сейчас вызову вертолет.
Министр обороны положил трубку. Нужно звонить в ФСБ,
обреченно подумал он. Наверняка ни министру внутренних дел, ни директору ФСБ
ничего не докладывали о случившемся.
Во-первых, сегодня воскресенье. Во-вторых, число убитых не
так велико, чтобы говорить о случившемся. В-третьих, погибли военнослужащие, а
это считается внутренним делом самих военных, в которое ни ФСБ, ни МВД не
станут вмешиваться. Никто из них пока ничего не знает о контейнере. Но звонить
в ФСБ все равно нужно. Это значит, что почти сразу об этом узнает и Президент.
Директор ФСБ обязан докладывать о подобных вещах незамедлительно. Может, лучше
самому позвонить Президенту? Или все-таки разделить эту ответственность на
троих? Придется звонить директору ФСБ.
Это правильнее всего. Но все равно, если произойдет
что-нибудь ужасное, отвечать за все будет только он — министр обороны страны.
В конце концов контейнер похитили именно у его людей,
перебив охрану, состоящую из военнослужащих. И контейнер был вывезен из
лаборатории Министерства обороны. А про машины сопровождения ГАИ никто и не
вспомнит.
В этот момент раздался звонок аппарата правительственной
связи. Министр обороны вздрогнул и поднял трубку. Но, услышав голос
говорившего, он даже успокоился, словно худшее уже состоялось. Это был сам
директор Федеральной службы безопасности.
— Добрый день, генерал, — сказал он весело. —
Как у тебя дела, военный министр?
— Ничего, — пробормотал министр обороны. —
Чего это ты в воскресенье утром на работе?
— А я решил последовать твоему примеру.
Тоже выйти на работу. Меня наши нашли и срочно вызвали.
Говорят, что-то непонятное происходит в твоем ведомстве. С раннего утра машины
подъезжают к министерству, вертолеты летают. У вас маневры в здании
Министерства обороны или вы всегда так работаете?
«Уже донесли, — зло подумал министр. — Конечно, в
министерстве обязательно должны быть стукачи из ФСБ. Они ведь больше всего
боятся военного переворота. А тут с раннего утра действительно вертолеты
летают. И слишком много генералов приехало на работу. Хорошо работают эти
специалисты. Сразу все засекли. Лучше бы так против террористов боролись. А
Семенов, надутый дурак, опять ничего не заметил».
— Твои ребята и за мной тоже следят? — угрюмо
спросил он.
— Нет, конечно, — неприятно засмеялся
директор, — просто у нас служба такая. Все обо всех знать.
— О нападении на наш конвой уже слышал?
— Конечно. Сообщение пришло в наше городское
управление. Там говорят: твоих ребят постреляли. Но это ваше внутреннее дело.
Нападение было у военного городка. И стреляли в основном в твоих контрактников.
— Все он знает, — вдруг храбро передразнил своего
собеседника министр. — Ничего ты не знаешь. Лучше бы не за моими
генералами следил, а за террористами. Если хочешь, приезжай ко мне, я тебе
такое расскажу, что ты спокойно сидеть больше не сможешь. Проспали твои
пинкертоны самое главное. Только машины и вертолеты увидели.
Директор почувствовал, что произошло нечто серьезное.
Министр обороны никогда не позволял себе разговаривать в таком тоне с
всесильным директором ФСБ. Министр был всегонавсего генералом, назначенным на
чиновничью должность. Он был членом правительства и мог слететь в любой момент
со своей должности, когда меняли правительство либо так хотелось Президенту. А
директор был доверенным лицом Президента и не подчинялся никому, кроме него. И
значит, стоял в иерархии рангов значительно выше любого министра.
