— Третий, — закричал Лодынин, — отвечайте
Пятому! У вас есть потери?
Были слышны треск и крики людей. Генералы растерянно
переглядывались друг с другом. Наконец полковник Комаров доложил:
— Один тяжелораненый и двое легкораненых из группы
захвата.
— И все? — не поверил Лодынин.
— Погиб один вертолет со всеми сотрудниками, товарищ
генерал, — наконец доложил Комаров. — Они были слишком низко от
земли. Их ударила взрывная волна.
Лодынин медленно опустил трубку.
— Это была ловушка, — убежденно сказал он, —
они просто устроили нам такой сюрприз.
— Нужно объявить тревогу и оцепить место взрыва, —
нервно сказал Зароков. — В контейнере было…
— В контейнере не было ничего, генерал, — довольно
невежливо перебил его Лодынин. — Неужели вы до сих пор не поняли, что мы
имеем дело с настоящими профессионалами?
Остальные генералы молча смотрели на него.
Москва. 10 часов 34 минуты
Они стояли у какого-то дома, беспомощно наблюдая за
мучениями своего напарника.
Пришедший в себя Вадим начал стонать, и так громко, что
Равилю, сидевшему за рулем, пришлось въехать в какой-то тупик и остановиться.
Здесь крики раненого были не так слышны.
Они сделали ему укол морфия и теперь ждали, когда он наконец
успокоится. Вместе с ними в автомобиле «Скорой помощи» сидел и незнакомый
прежде боевик Седого, с которым они познакомились только в день нападения на
колонну. Он был среднего роста, рябой, подвижный, все время скалившийся в
какой-то неприятной улыбке. Если бы не разноцветные глаза, его, наверно, можно
было назвать и красивым. Но неприятным он был точно. И это парням не очень
нравилось.
Этот тип представился как Дима, а здесь не принято было
спрашивать документов. Раз ему нравилось это имя, почему бы не называть его
именно так. Равиль, маленького роста, с редкими, несколько курчавыми волосами,
был скорее похож на студента, чем на наемника. Но все знали, что этот двадцатипятилетний
татарин успел отличиться и в Абхазии, и в Чечне.
А его напарник Игорь, наоборот, раньше служил по другую
сторону фронта, воевал в Чечне контрактником, а когда срок закончился, вернулся
домой и успел попасть несколько раз в крупные неприятности, после чего его
наконец заметил Карим и взял а свою группу.
После того как Равиль вкатил морфий Вадиму, они начали
ждать, пока лекарство окажет свое действие. Дима почему-то вышел из машины и
пошел смотреть, где они остановились. Игорь и Равиль остались ждать в машине.
Уходя, Дима оставил свой чемоданчик в машине.
— Ты куда? — коротко спросил Игорь.
— Нужно осмотреться, — ответил этот тип и ушел,
даже не обернувшись.
— Не нравится он мне, — вынес свое резюме Игорь.
— Мне тоже, — сплюнул Равиль. Он говорил по-русски
с сильным акцентом. — Такие, как он, человека убьют и не заметят. Ты
видел, как он все время прятался, старался под чужие пули не ходить? Правильно
говорю — не ходить?
— Можно и так, — махнул рукой Игорь. —
Кажется, заснул, — посмотрел он на тяжелораненого напарника. — Ему
так досталось. Наверно, не выживет.
— А куда ушел этот Дима?
— Не знаю, но «дипломат» оставил.
— А что там? Может, наши деньги?
— Откуда я знаю? — пожал плечами Игорь.
— Давай мне, — загорелся Равиль, — я такие
замки в Казани открывал. Любой замок открою.
Игорь пододвинул ему «дипломат». Равиль повозился несколько
секунд и открыл его с торжествующим видом.
— Смотри, — сказал он, улыбаясь.
— Бомба! — ахнул Игорь. — Здесь бомба.
Зачем она ему?
Равиль наклонился.
— Действительно, бомба, — озабоченно сказал
он, — но не включена. Наверно, хочет потом взорвать нашу машину.
— Может быть, — равнодушно согласился Игорь,
закрывая «дипломат». Он его просто перестал интересовать. И в этот момент к
автомобилю подошел Дима.
— Все в порядке, — сказал он, криво
улыбаясь, — скоро за нами придет машина, и мы уедем к себе получать
деньги. Ребята, там мой «дипломат» должен лежать, дайте мне его.
— Этот? — презрительно спросил Игорь.
Он был высокого роста, широкоплечий, красивый. И потому
сразу невзлюбил этого «разномастного» Диму, который был к тому же не из, их
команды. Он протянул «дипломат» Диме.
Тот, не влезая в автомобиль, открыл «дипломат», но так,
чтобы его не видели двое сидевших в микроавтобусе «Скорой помощи». Чемто
щелкнул и снова вернул его Игорю.
— Положи на место. Передашь его Седому в Реутово.
— Хорошо, — кивнул Игорь, — садись, поехали.
Наш раненый, кажется, заснул.
— Нет, — возразил Дима, — я должен уехать на
другой машине. В общем, не забудьте, мы вас ждем в Реутово.
И, повернувшись, медленно пошел, намереваясь выйти на улицу.
Игорь и Равиль переглянулись. Равиль, уже открывавший замок, наклонился к
«дипломату».
— Тикает, — уверенно сказал он, — открывать
нельзя, взорвется.
— Ах он сукин сын! — разозлился Игорь, доставая из
кармана нож.
— Дима! — крикнул он, выпрыгивая из машины. —
Дима, подожди, одно слово сказать нужно.
Дима, уже выходивший на улицу, остановился, чуть заколебался
и сделал два шага назад.
— Чего тебе? — недовольно спросил он.
— Сейчас, — сказал Игорь и с размаху ударил
негодяя ножом в живот. Тот даже не вскрикнул. Просто захлебнулся в собственном
крике, издав какой-то гортанный звук и медленно оседая на землю.
— Так будет лучше, сука, — сказал Игорь, убирая
нож. Дима лежал на земле, обхватив живот руками. Он был еще жив.
— Давай чемодан, — сказал Игорь, — оставим
ему как сувенир. — И, осторожно достав чемодан, положил его рядом с
лежавшим на земле Димой.
— Уезжаем, быстро! — приказал он, забираясь снова
в микроавтобус. Машина выехала из тупика и, уже на улице развернувшись, поехала
совсем в другую сторону. Дима лежал на земле.
Вокруг него расплывалось большое красное пятно. Он
чувствовал, как начинают неметь руки и ноги от большой потери крови.
Как глупо, шевелилось у него в голове. Седой ведь приказал
никуда не отлучаться. А он просто вышел посмотреть, можно ли этих ребят
взорвать прямо здесь. И так глупо подставился. Наверняка они открыли «дипломат»
в его отсутствие. Собственно, на их жадности и строился весь расчет. Две бомбы
были заложены и установлены в двух «дипломатах» таким образом, чтобы взорваться
в случае, если кто-нибудь посторонний захочет открыть их. Но даже если люди
Карима окажутся идеально честными, во что нельзя было поверить, то и тогда
«дипломаты» сами все равно должны были сработать ровно через двадцать минут.
