Он даже стрелял нашим в спину, — вдруг выпалил он,
пугаясь собственной смелости.
— Да? — заинтересовался Абрамов. — Как это —
стрелял в спину? Вы сами видели?
— Нет. Да. Да, я, кажется, видел, — забормотал
Мисин. Борисов нахмурился. Он чувствовал, как врет этот подполковник ГАИ, но
ничего не мог доказать. Солдаты, находившиеся в сгоревшей БМП, чудом уцелели и
не видели, где находились другие офицеры в момент нападения на колонну. А два
свидетеля — Панченко и Ваганов — давно были увезены в больницу. Причем Ваганов
был в крайне тяжелом состоянии и, по словам врачей, в ближайшие несколько дней
наверняка не придет в сознание. А Борисов четко сознавал, что террористы
предъявят свой ультиматум уже в ближайшие несколько часов.
— Что было в похищенном контейнере? —
поинтересовался вдруг Абрамов. — Какие-то ценности или это обычные ваши
секреты?
— Груз из секретной лаборатории, — коротко ответил
Борисов, не желая вдаваться в подробности.
— Мы нашли трупы сотрудников ГАИ, — хмуро сказал
Абрамов. Борисов подозвал подполковника Мисина.
— Трупы ваших офицеров ГАИ уже нашли, — жестко
сказал он, глядя прямо в глаза Мисину, — так что никакие они не предатели.
Может, и насчет нашего офицера вы ошибаетесь?
Если бы Мисина спрашивал старший офицер ФСБ или МВД, он,
возможно, и побоялся бы соврать. Но его спрашивал представитель военных, и
поэтому он упрямо покачал головой. Борисов быстро прошел к лейтенанту,
принимавшему сообщение из Министерства обороны. За ним поспешили Абрамов и
Мисин.
— Ну что? — спросил подошедший Борисов.
— Уже начали, — доложил лейтенант, — мне
приказали вам передать, что они начали.
— Когда?
— Пять минут назад.
— Узнайте, почему они так долго молчат?
— Ваш генералитет решил, очевидно, задействовать всю
свою технику, — заметил Абрамов. Лейтенант наклонил голову, припадая к
аппарату.
— Сколько было автомобилей у нападавших? — спросил
Борисов у стоявшего рядом Мисина, игнорируя слова Абрамова.
— Внизу стоял микроавтобус, — показал
подполковник, — была еще машина «Скорой помощи», наша машина ГАИ. Мы
поэтому и остановились. Была эта перевернутая «шестерка» и рядом машины ГАИ и
«Скорой помощи».
Наших офицеров смутили врачи в белых халатах и офицеры
милиции. Они ведь думали, что здесь обычное дорожное происшествие.
— Эту машину «Жигули» вы успели проверить? —
уточнил Борисов.
— Конечно. Ее угнали несколько дней назад. Номера
поменяли, но по номеру кузова мы все уточнили.
— Товарищ полковник, — доложил встревоженный
лейтенант, — там, кажется, что-то не так.
Борисов ничего не ответил. Он напряженно ждал, словно
опасаясь услышать нечто страшное. И его худшие опасения сбылись.
— Там что-то случилось, — сказал лейтенант. —
Они говорят, что там была засада. Погиб вертолет с группой спецназа. Много
убитых и раненых.
Борисов замер, словно услышанное сообщение причинило ему
неслыханную боль. Даже Абрамов, пожав плечами, отвернулся.
— Это тот самый предатель, — недовольно напомнил
Мисин, — это он выдал нашу колонну террористам.
— Перестаньте, — не выдержал Борисов. Он обернулся
к стоявшим рядом с ним офицерам.
— Проверьте все вокруг. Каждый сантиметр. У меня должна
быть полная картина боя.
Кто где стоял, кто откуда стрелял. Абсолютно полная. Мне
нужно знать, где был каждый из наших офицеров, каждый из нападавших
террористов.
Он повернулся и пошел к своей машине.
Мисин испуганно смотрел ему вслед. Абрамов догнал Борисова
уже у машины.
— Что вы собираетесь делать, полковник?
— Узнать, куда делся наш офицер. Если он действительно
предатель, мы обязаны это знать. Чтобы понять, с кем именно мы имеем дело.
— Да, — согласился Абрамов, — это правильно.
Мы можем чем-то помочь?
— Если раньше нас найдете террористов, — сказал на
прощание Борисов. Уже сидя в своем автомобиле, он закрыл глаза, слово видел
гибель горящего вертолета. У полковника Борисова брат погиб в Афганистане. Он
был офицером и летал на вертолете. Услышав сейчас весть о гибели группы
спецназа, Борисов понял, что отныне поиск террористов становится и его личным
делом. И он сделает все, чтобы найти этих подонков, так умело спланировавших
гибель стольких молодых парней.
Москва. 11 часов 02 минуты
Когда командир спецназа сообщил о погибшем вертолете, в
кабинете наступило молчание. Колосов мрачно стучал карандашом по столу, словно
это могло отвлечь его от мрачных мыслей. Семенов вытирал потный лоб и что-то
тихо говорил — очевидно, ругался. Масликов встал и подошел к окну, словно ему
не хватало воздуха. Даже обычно невозмутимый Лебедев нахмурился и смотрел на
Лодынина. Постепенно все присутствующие повернулись к Лодынину, словно это был
единственный человек, который мог их спасти.
— Что будем делать? — спросил Колесов.
Этими словами он признавал свое поражение.
И признавал очевидное превосходство начальника ГРУ.
— Сначала нужно доложить министру, — твердо сказал
Лодынин, — а уж затем решать, как быть дальше.
Колесов помрачнел. Он только несколько минут назад
докладывал министру обороны, что все будет в порядке. Он поднял трубку,
позвонил дежурному в приемную.
— Министр один?
— У него директор ФСБ и министр МВД, — доложил
дежурный офицер.
— Генерала Квашова там нет? — спросил Колесов
просто для того, чтобы как-то скрыть свое разочарование.
— Нет, — ответил офицер. Было ясно, что он
улыбается. Колесов хотел что-то сказать, но передумал и положил трубку.
— Нас наверняка выдал этот исчезнувший офицер, — с
горечью сказал Зароков, — он ведь знал про контейнер и установленный на
нем маяк.
Масликов шумно задышал, не смея возражать. Гибель вертолета
потрясла всех присутствующих. Теперь уже никто не сомневался в предательстве
офицера. Колесов поднял трубку телефонного аппарата, связывающего его с
министром.
— Да, — сказал довольный министр. Он ждал итогов
операции.
— Товарищ министр обороны, — строго доложил
Колесов, рапортуя точно по уставу, — докладываю вам о проведении операции
по обнаружению контейнера с похищенными ампулами. Контейнер оказался пуст.
Преступникам удалось нас перехитрить. — Он говорил, не щадя себя. Все-таки
он был очень порядочный генерал. — Наши потери — один вертолет спецназа со
всеми людьми. Еще трое ранены. Очевидно, про контейнер террористам рассказал
наш офицер.
Министр молчал. В его кабинете на него смотрели министр МВД
и директор ФСБ.
