Москва тогда переживала настоящий бум.
Цены на квартиры росли, как в сказке. Любой чиновник,
имеющий право подписи, зарабатывал миллионы. Московская власть даже получила
неслыханное в мире обоснование коррупции, когда ее бывший мэр и профессор
экономики громогласно заявил, что чиновники также должны вознаграждаться в
процессе приватизации. Это было подлинное обоснование коррупции, которую уже
никто и ничто не могло остановить. И тысячи людей, прилипающих к городским
властям, подобно отвратительным раковым клеткам, быстро уничтожали здоровые
организмы, разлагая все вокруг.
Но первый «демократический» мэр вскоре ушел со своего поста,
а сменивший его другой мэр оказался деятельным и энергичным человеком, сумевшим
сделать так, чтобы чиновники, продолжающие брать деньги и получать баснословные
взятки, еще бы и научились работать. И тогда дела у таких, как Аркадий
Александрович, пошли несколько хуже обычного.
Строительный бум спал, столица была перенасыщена
предлагаемыми свободными метрами для жилья и под офисы. Нужно было искать новый
источник дохода.
Казалось, все идет нормально. Неплохая вилла на Кипре, домик
в Подмосковье, хорошая квартира на Кутузовском. Все шло нормально, пока не
начались эти судебные процессы против руководства компании, которая собирала
деньги и не собиралась строить жилье.
Потом начались проверки с лицензиями и квотами на сырую
нефть. Пять человек сели в тюрьму, а Виктор вынужден был уехать на свою виллу
на Кипр.
К этому моменту у него оставалось не больше полмиллиона
долларов из тех шальных денег, которые они когда-то заработали. Вместе с ним
здесь околачивался и Сергей, бывший глава несуществующей строительной фирмы,
бывший спортсмен, одно время даже работавший телохранителем.
Казалось, никаких перспектив на будущее нет. Но в этот
момент на Кипре появился Аркадий Александрович. Казалось, что уже в который раз
он сумеет помочь своему бывшему помощнику. И действительно, Аркадий
Александрович долго говорил о своем долге, о желании помочь таким ребятам, как
Виктор и Сергей. И только на следующий день рассказал, что конкретно придется делать.
Виктор поначалу немного сомневался, но Сергей был готов на
все. Жизнь на Кипре ему просто надоела, да и деньги у него скоро кончались.
Виктор, который еще имел некоторое количество зеленых бумажек на своем счету,
сомневался недолго. Бумажки имели неприятную способность — неожиданно исчезать,
а их количество угрожающе уменьшалось с каждым прожитым днем. И тогда он дал
согласие на эту авантюру. Сейчас, стоя в туалетной комнате перед зеркалом и
глядя на свое бледное лицо, он в который раз ругал себя за то, что дал согласие
втянуться в эту авантюру. Но назад пути уже не было. А сам Аркадий
Александрович пообещал тогда очень большие деньги. И это было самым главным
стимулом, почему Виктор согласился.
Он вытер лицо бумажной салфеткой, снова посмотрел в зеркало.
Его по-прежнему тошнило, но сейчас было уже несколько лучше прежнего.
Возвращаясь к своему креслу, он попросил стюардессу принести
ему стаканчик виски.
Когда любезная девушка принесла небольшой стаканчик, он взял
его и, не глядя на своего спутника, залпом выпил.
— Напрасно, — услышал он осуждающий голос справа
от себя, — это может сильно помешать.
— Немного не повредит, — огрызнулся он.
И, подумав, добавил: — Это для поднятия тонуса.
Переда уже закрыл глаза, словно давая понять, что не
собирается дискутировать по этому поводу. Виктор почему-то посмотрел на его
руки. Это были руки пианиста или артиста — длинные, вытянутые, ровные пальцы.
Переда меньше всего был похож на пианиста, скорее на злого конкистадора. Но
почему-то имел именно такие — «музыкальные» пальцы.
— Наш самолет уже прошел Средиземное море, —
объявили по самолету. Виктор чуть вытянул шею, стараясь увидеть в иллюминаторе
землю. Под ними была Африка.
«И зачем я тогда согласился?» — снова с тревогой подумал
Виктор.
Москва. 16 часов 20 минут
Уже сидя в автомобиле, направлявшемся в аэропорт, Абуладзе
думал о том, кто мог предупредить террористов об их обнаружении. Кто мог
сделать такой шаг, рискуя быть услышанным или обнаруженным? Очевидно, этот
человек обладал недюжинной силой воли и выдержкой, если решился на подобный
поступок.
С другой стороны, было ясно, что разоблачение этого лица
могло помочь в задержании террористов. Но оставался вопрос капсул. Пока никто
не знал точно, где именно террористы держат капсулы. И значит, никто не имел
права на риск. Только после обнаружения трех капсул бандитов можно было
уничтожить. Но только после обнаружения всех трех капсул.
Все пятеро подозреваемых генералов остались в здании
Министерства обороны. И не было никаких возможностей в оставшиеся минуты
проверить, кто именно мог быть тем иудой, с которого и началось это
беспрецедентное дело. Абуладзе не хотел говорить этого своему старому другу
генералу Лодынину. Но первым среди подозреваемых шел, конечно, сам начальник
ГРУ.
Это был единственный человек, который мог так идеально все
спланировать. Для подобной акции нужно было обладать и неплохими аналитическими
способностями, предвидя события в той последовательности, в которой они
развернулись. Нужно было знать о действиях спецназа ГРУ, о которых лучше всего
мог знать сам начальник ГРУ. И наконец, именно Лодынин несколько дней назад сам
предложил вывезти капсулы с вирусом ЗНХ из хранилища.
Совпадало все, но полковник Абуладзе привык доверять своим
чувствам. И привык верить в дружбу. Он не мог допустить, что начальник ГРУ,
генерал, с которым он работал сорок лет, придя в военную разведку еще совсем
молодым человеком, мог оказаться предателем и подонком. Абуладзе по рождению
был южным человеком и детство провел в Тбилиси, когда в их квартале слово
мужчины было настоящим залогом чести, а мужская дружба не продавалась ни за
какие блага в мире. Но все это было лишь в детстве. Сейчас он ехал в аэропорт,
убежденный в том, что кто-то из генералов их предал.
И первым кандидатом на эту роль был его старый друг генерал
Лодынин.
Вторым кандидатом на эту чудовищную роль был генерал
Зароков. Командующий должен был точно знать, где, куда и когда увезут контейнер
с вирусом ЗНХ. Именно он давал личное разрешение на перевозку столь ценного
груза. Именно он опоздал сегодня в министерство, явившись в парадном костюме и
уверяя всех, что его обычная форма осталась дома.
Именно Зароков был в их комнате, когда они вошли туда вместе
с Лодыниным. Нужно будет узнать, принесли ли ему форму, вспомнил Абуладзе. И
тогда выяснится, действительно ли он звонил домой или обманывал всех, решив
предупредить своих сообщников.
Третьим по счету был генерал Солнцев. Его довольно долго не
могли найти. Он знал про контейнер все или почти все. Знал про майора Сизова,
которого похитили террористы, решив подставить под удар вместо основного
виновника этого чудовищного деяния. Солнцев явился позже всех и не выглядел
особенно озабоченным или взволнованным. Словно все происшедшее с ним было в
порядке вещей. Одно это должно было насторожить всех присутствующих. Наконец,
Солнцев до сих пор не поехал в свою лабораторию, решив, что его присутствие в
здании Министерства обороны необходимо. Что это было? Тонкий расчет генерала
понравиться руководству страны или расчет негодяя, решившего, что его
присутствие в штабе обязательно, чтобы помогать своим сообщникам?
