— Вашего соседа, — пояснил полковник, — того,
что наверху живет.
— Да вы что? — испугался слесарь. — Он скоро
вернется сам. Сам и откроет. Человек такое дело сделал, помог, а вы ему дверь
выламываете.
— Как ваша фамилия?
— Никифоров.
— Товарищ Никифоров, так надо, — убедительно
сказал Борисов. — Мы ищем очень опасных преступников. И вы можете нам
очень помочь.
Слесарь посмотрел на участкового. Пожал плечами. И сказал:
— Ну раз надо, так надо, — и, повернувшись, пошел
к лестнице, поднимаясь на следующий этаж.
Борисов и участковый поднимались следом. Сотрудник милиции
нерешительно, посмотрев на Борисова, произнес:
— Это незаконно.
— Я знаю, — кивнул Борисов, — но у меня нет
другого выхода. Вся ответственность за этот взлом только на мне. Если хочешь, я
напишу тебе расписку.
— Не нужно, — улыбнулся участковый.
Все время, пока слесарь возился с очень сложными замками на
верхнем этаже, Борисов стоял рядом бледный и осунувшийся. Если он ошибся, ему
грозило увольнение за взлом чужой квартиры. Но если окажется прав… Слесарь
наконец открыл дверь. Замок вылетел от удара в коридор. Борисов быстро вбежал в
квартиру, направляясь в комнату, под которой был найден раненый. И все сразу
стало ясно.
К батарее была привязана простыня. На кровати явно лежал
раненый. Борисов вышел в другую комнату. Под ногами валялись патроны.
Он открыл шкаф. И на него вывалилась одежда сотрудников
милиции. Он поднял одну форму.
На ней были видны пятна крови.
— Это они, — сказал Борисов, — мы их наконец
нашли.
Москва. 19 часов 00 минут
— Нам нужно еще кое-что, — сказал Аркадий
Александрович. — Нужен экипаж. Опытный экипаж. И очень быстро. Чтобы у них
не было оружия. Мы их лично досмотрим перед тем, как они пройдут в самолет.
«Все правильно, — подумал Абуладзе, — все так и
должно было быть».
— Мне нужно выйти поговорить со своим
руководством, — предложил он, — я вернусь через пять минут.
— Говорите по телефону.
— Такие вопросы они не будут обсуждать со мной по
телефону. Вы должны меня понять.
— Хорошо. Но экипаж должен быть здесь через десять
минут. В аэропорту полно летчиков. Чтобы они не успели никого подготовить.
— Понимаю, — сказал Абуладзе.
Вошедший в зал Седой, ни слова не говоря, прошел к своему
излюбленному месту на диване.
— Там все в порядке? — крикнул ему Аркадий
Александрович.
— Все, — отмахнулся Седой.
— Идите, — разрешил Абуладзе Майский. — Когда
вернетесь, мы передадим вам первую капсулу.
— Хорошо. — Он повернулся, чтобы идти, и вдруг
услышал новый звонок на сотовом телефоне Аркадия Александровича. На этот раз
просто звонок. На часах было ровно девятнадцать ноль-ноль. Очевидно, именно
этот звонок и должен был стать условным знаком для Майского. Тот даже не стал
вытаскивать телефон, словно знал, что после первого звонка абонент отключится.
И, лишь заметив направленный на него взгляд Тенгиза Абуладзе, потянулся за
телефоном с очень большим опозданием. Абуладзе прошел мимо Бармина, спускаясь
по лестнице к выходу. Вышел из депутатской, снова столкнувшись с Маркиным. На
этот раз в вестибюле перед депутатской стояло не менее двадцати пяти человек с
оружием в руках. На многих были надеты каски и бронежилеты.
— Надеюсь, они не собираются штурмовать этот
зал? — спросил Абуладзе. — Это было бы крайне неразумно.
— Они не хотят выпускать террористов, — виновато
ответил Маркин. — Все решено на самом высоком уровне. Через полчаса
назначен штурм.
— Как они могли! — разозлился Абуладзе. — Он
ведь наверняка окончится неудачей. Нельзя так рисковать. И потом у террористов
нет третьей капсулы. Она спрятана где-то в городе.
А за зданием аэропорта наверняка наблюдают их люди. Нельзя
так рисковать.
— Прибыли генералы, — пояснил Маркин, — и наш
Лодынин с ними.
— Где они сидят?
— У генерала Дмитриева.
Абуладзе повернулся и быстро зашагал к выходу из здания. На
улице творилось нечто невообразимое. Уже подъехало несколько бронетранспортеров,
появились танки, выстраивались группы спецназа ГРУ и оперативные группы ФСБ.
Полковник поднялся на второй этаж во временный кабинет
начальника антитеррористического центра. На этот раз здесь было еще больше
народу. Приехали Зароков, Лебедев, Солнцев. Только пять минут назад подъехал и
Лодынин. Все ждали Колесова, который должен был привезти приказ
премьер-министра с категорическим требованием штурма депутатскою зала и
уничтожения террористов с капсулами. В комнате находились и приехавшие еще два часа
назад министр транспорта и командующий пограничными войсками. Увидев Абуладзе,
последний улыбнулся ему, как своему знакомому.
— Товарищ генерал, — обратился по всей форме
Абуладзе к начальнику ГРУ, — я только что узнал, что через полчаса намечен
штурм депутатского зала, где в настоящее время находятся террористы. Прошу
вашего указания об отмене подобного ошибочного решения.
Все замерли. Похоже, только Лодынин понял, почему полковник
обратился к нему в такой необычной форме.
— Это не нам решать, — сказал Лодынин, — так
решили в оперативном штабе.
— Прошу отменить это решение, — настойчиво сказал
Абуладзе. — Товарищ генерал, укрывшиеся там люди не просто террористы.
Среди них есть настоящие профессионалы своего дела.
Депутатская заминирована. При первой же попытке штурма она будет взорвана. Но
на этом все не кончится. Одну капсулу террористы оставили для гарантии в
городе. Я убежден, что с площади за зданием наблюдают их люди. И они сейчас
видят, что творится перед зданием. Прошу срочно отменить решение о штурме.
— Не могу, — тихо ответил Лодынин, — это
решает премьер-министр.
— Нужно позвонить ему и убедить его в ошибочности этого
решения, — упрямо сказал Абуладзе.
— Вы совсем с ума сошли, полковник, — разозлился
Зароков. — Что вы себе позволяете? — Он был старше всех
присутствующих по званию и поэтому разозлился больше всех. — Вы хоть и
бывший, но полковник. Должны понимать, что такое дисциплина.
— Я понимаю, — кивнул Абуладзе, — но здесь
решается не только наша судьба и не только наши жизни. При неудачном штурме
капсула ЗНХ будет взорвана в Москве. Кто ответит за это? Вы, товарищ генерал?
Зароков смутился. Он явно не хотел брать такую
ответственность на себя.
— Я позвоню премьер-министру, — понял его
состояние Лодынин. Пройдя к рации, он попросил вызвать премьер-министра. Через
несколько секунд ему ответил раздраженный голос министра обороны:
