— Товарищ генерал, — сказал он, — прошу под
мою личную ответственность отменить все мероприятия. Зал заминирован. Любой
вошедший сюда человек будет уничтожен.
— Понимаю, — сказал Лодынин, — постараюсь
что-нибудь сделать.
Абуладзе положил трубку. К нему подошел Аркадий
Александрович.
— Они все-таки нас не послушались? — спросил он с
угрозой в голосе.
— При чем тут вы, — сделал вид, что нервничает,
Абуладзе, — у них свои мероприятия по очистке аэропорта.
— Не нужно мне врать, — усмехнулся Аркадий
Александрович и поднял телефон, набрал чей-то номер. — Лось, — громко
сказал он, — как у вас там?
— Ничего хорошего. Подтягивают танки и
бронетранспортеры. Кажется, готовятся к штурму.
Абуладзе стоял с потемневшим лицом. Он же предупреждал.
Майский отошел от полковника и тихо спросил:
— Наш звонил?
— Зароков, Лебедев, Солнцев, Лодынин, — доложил
Лось.
Аркадий Александрович быстро подошел к лежавшему на диване
небольшому чемоданчику, достал капсулу.
— Вот и все, полковник, — сказал он, — нам
остается только разбить капсулу. Они, кажется, не дадут нам улететь из этой
страны.
Я же предупреждал, что третью капсулу тоже разобьют.
В этот момент зазвонил телефон. Абуладзе, глядя на Аркадия
Александровича и стоя спиной к телефону, поднял руку. Эдик, находящийся у него
за спиной, быстро вложил ему трубку в руки.
— Да, слушаю вас, — сказал Абуладзе.
— Мы все остановили, — быстро сказал
Лодынин, — мы все остановили. Ты меня слышишь?
— Да, конечно. Спасибо.
— Пусть передают тебе капсулу. Экипаж уже пошел к
самолету.
— Они требуют капсулу, — сказал Абуладзе,
обращаясь к Аркадию Александровичу, — экипаж уже пошел к самолету.
— Я его пока не вижу, — ответил Майский.
— Идут! — крикнул ему Костя. — Идут.
Трое.
По летному полю шли три человека в форме летчиков
гражданской авиации.
— Хорошо, — кивнул Майский, — выйди на
балкон, спустись вниз и обыщи всех троих.
Но автомат свой оставь здесь. Седой, возьми у него автомат.
Седой взял автомат, и Костя поспешил к выходу на балкон,
чтобы оттуда спуститься к летному полю по лестнице, около которой уже стояли
летчики. Абуладзе угрюмо смотрел вниз.
— Все в порядке! — крикнул через пять минут
Костя. — Все чисто!
— Пусть стоят у лестницы и никуда не отходят! —
крикнул ему в ответ Майский и, повернувшись к Абуладзе, сказал: — Теперь нам
нужно выйти отсюда и пройти к самолету. Но сначала я должен отдать вам капсулу.
— Давайте, — протянул руку Абуладзе.
— Откуда вы знаете, что я вам даю именно ту самую
капсулу? — покачал головой Аркадий Александрович. — Нет, —
сказал он, — пусть капсулу примут у меня ваши генералы. И пусть они сразу
идут сюда, чтобы вы не успели переодеть своих солдат в генералов. Иначе мы
отсюда не выйдем.
— Какие генералы?
— Все, — улыбнулся Аркадий Александрович, —
те самые, которые приехали сюда — Я ведь не идиот, полковник. Наши люди
зафиксировали появление здесь генералов Зарокова, Лебедева, Солнцева и
Лодынина. Они приходят сюда, и мы отдаем им капсулу. Первую капсулу, полковник.
И только потом взлетаем.
А когда взлетим, может быть, вы получите и вторую капсулу.
— Это несерьезно, Майский, — тяжело сказал
Абуладзе, — генералы тут ни при чем.
— Мои люди наблюдают за всем происходящим на
площади, — усмехнулся Аркадий Александрович, — они все видели.
Генералы в обмен на капсулы.
— Тогда приготовьтесь умереть, — подвел итоги
Абуладзе, — я ухожу.
— А население города? — гадливо улыбаясь, спросил
Майский. — О людях вы не подумали?
— Хорошо.
— Я вас не понял.
— Хорошо. Я пойду поговорю еще раз.
— В последний раз, — разрешил Аркадий
Александрович, — и на этот раз только на пять минут. Идите быстрее.
Время пошло. Абуладзе хотел что-то сказать, но, передумав,
повернулся и начал спускаться вниз по лестнице. До комнаты, где сидели генералы,
было ровно полторы минуты.
Но он не стал ничего говорить. Просто попросил генерала
Лодынина проводить его обратно.
И, когда они вышли, сказал:
— Мы были правы, генерал. Они требуют, чтобы вы все
четверо прошли к депутатской.
И там они передадут вам капсулы. Понимаешь, что это
означает?
— Понимаю. Один из нас улетит вместе с ними.
— Тот, кто улетит, и будет настоящим организатором
этого преступления. Его нужно остановить, генерал.
— Да, — выдохнул воздух начальник ГРУ, —
хотел бы я посмотреть ему в глаза напоследок.
Они вышли из здания. Напротив стояли десятки машин.
— Иди спокойно, — посоветовал Абуладзе, — в
одной, а может, и в двух машинах сидят их люди. И мы пока не знаем, в какой. Ты
проверил заграничные поездки генералов?
— Конечно, проверил. Зароков в этом году был только в
Монголии. Лебедев отдыхал в Болгарии и был на симпозиуме в Канаде. А Солнцев —
только не удивляйся — был в Германии с группой наших экспертов. И знаешь, где
именно? В Баварии.
— Ясно. У меня осталось около трех минут, генерал. Я
должен подняться наверх и сообщить о вашем решении. Посмотри, кто из них будет
колебаться, а кто пойдет без возражений.
— Этого нельзя делать, Тенгиз. Ты ведь понимаешь. Ему
нельзя разрешить улететь.
— Ты же не знаешь наверняка, кто этот человек, генерал.
Он гений, понимаешь? Он настоящий гений, если придумал и спланировал такую
акцию. И он наверняка продумал все.
Все до самых мельчайших подробностей.
— Я возьму с собой пистолет, — решил
Лодынин, — и тот, кто шагнет к самолету, будет убит. Пусть они потом убьют
и меня.
— Это не выход, генерал. У меня осталось две с
половиной минуты. Спокойнее, не оборачивайся. К нам идет кто-то из твоих людей.
Не оборачивайся. За нами наверняка следят. Сейчас мы войдем в здание.
— Дурацкая ситуация, — пробормотал Лодынин, —
чувствуешь себя полным идиотом.
— Не нужно было пригонять сюда столько людей, —
досадливо проговорил Абуладзе.
Они вошли в здание, пройдя мимо дверей, около которых
толпились сотрудники милиции ИФСБ.
— И никакой пользы от них, — сквозь зубы заметил
Абуладзе.
— Мы будем ждать у самолета, — кивнул Лодынин,
когда они вошли в здание, проходя к вестибюлю. Отсюда нельзя было слышать, о
чем они говорили. К ним подошел Маркин.
