– В общем, я хотела бы помочь вам с подготовкой к процессу.
Улыбнувшись, Джейк пересел во вращающееся кресло Этель, принялся
внимательно рассматривать девушку. На ней была модная блузка черного цвета из
хлопка, без малейшей морщинки. Тонкая ткань рельефно обрисовывала нежные линии
безукоризненной груди, бюстгальтер на которой смотрелся бы даже неуместно.
Густые волнистые волосы изящно ниспадали на плечи.
– А с чего вы взяли, что мне вообще требуется какая-то
помощь?
– Я знаю, что вы практикуете один, что у вас нет
сотрудника-юриста.
– И откуда это вам стало известно?
– Из «Ньюсуика».
– А, да. Отличная публикация. Там была еще неплохая
фотография, так?
– Вид у вас на снимке несколько напыщенный, но в целом
сойдет. В жизни вы оказались более привлекательным.
– У вас есть какие-нибудь рекомендации?
– Лучшая моя рекомендация – наш семейный гений. Общий курс я
окончила с отличием, в своей группе иду второй. В прошлом году все три летних
месяца я сотрудничала с Лигой зашиты заключенных Юга, это в Бирмингеме, по
мелочам принимала участие в семи процессах об убийствах. Своими глазами следила
за тем, как умирал на электрическом стуле Элмер Уэйн Досс во Флориде, как
корчился в агонии от смертельной инъекции Уилли Рэй Эш в Техасе. В колледже,
когда выдается свободная минутка, я пописываю кое-какие отчеты в Национальную
ассоциацию юристов, к тому же помогаю одной юридической фирме в Спартанберге,
Северная Каролина, с апелляциями на смертные приговоры. Фактически я росла в
офисе отца, и навык в работе с документами я получила раньше, чем водительские
права. Я смотрела, как отец защищает убийц, насильников, растратчиков,
вымогателей, террористов, растлителей малолетних, садистов, детоубийц и детей,
убивших собственных родителей. Пока я была в университете, работала на него по
сорок часов в неделю, теперь же у меня уходит уже пятьдесят. В его фирме
восемнадцать юристов, и все очень способные, если не талантливые. Для адвоката
это отличная практика, а я работаю уже много лет. Сейчас мне двадцать пять, и в
будущем я собираюсь стать преуспевающим специалистом по уголовному праву,
таким, как мой отец, меня ждет блестящая карьера борца за отмену смертной
казни.
– И это все?
– Отец до отвращения богат, и хотя они с матерью являются
ирландскими католиками, я у них единственная дочь. Денег у меня побольше, чем у
вас, так что работать на вас я стану бесплатно. Мне не нужен оклад. В
последующие три недели вы не потратите на меня ни цента. Я займусь всей
документацией, печатанием на машинке, буду отвечать на телефонные звонки. Могу
даже таскать ваш кейс и готовить кофе.
– А я уж испугался, что вы захотите стать моим партнером.
– Нет. Я женщина, и сейчас я на Юге. Я знаю свое место.
– Почему вас так заинтересовало это дело?
– Хочу присутствовать в зале суда. Я люблю уголовные
процессы: там острее ощущаешь жизнь, там атмосфера сгущается так, что ее можно
резать ножом. Зал битком набит, кругом вооруженная охрана, половина
присутствующих ненавидит обвиняемого и его защитника, а вторая половина молит
Бога, чтобы вашего клиента оправдали. Вот это мне по нраву. А уж ваш
предстоящий процесс – это вершина. Я не южанка, и местный уклад жизни по
большей части сбивает меня с толку, но я успела полюбить его какой-то странной
любовью. Сама не могу понять, в чем тут дело, просто попала под действие
каких-то чар. Расовые предрассудки у вас абсолютно чудовищны. Присутствовать на
суде чернокожего отца, который убил двух белых за то, что они изнасиловали его
дочь, – да мой отец заявил мне, что взялся бы за такое дело без всякого
гонорара.
– Скажите ему, чтобы он оставался у себя в Бостоне.
– Это же мечта любого адвоката! Мне просто хочется там быть.
Я не стану вам помехой, обещаю. Только позвольте мне заниматься всякой черновой
работой и следить за ходом процесса.
– Наш судья, Нуз, ненавидит женщин-адвокатов.
– Как и всякий судья-мужчина на Юге. А потом, я же не
адвокат, я только студентка, изучающая право.
– Это вы ему сами объясните.
– Значит, вы согласны взять меня на работу?
Джейк отвел от нее взгляд и сделал глубокий вдох. Новая
волна тошноты, правда, не такая сильная, как первая, поднималась к горлу,
молоточки в мозгу возобновили свою дьявольскую работу. Он чувствовал, что скоро
опять придется бежать в ванную.
– Да, вы ее получили. Мне и в самом деле понадобится
некоторая помощь в работе с бумагами. Подобные дела всегда очень запутаны, что
вам, я уверен, и так хорошо известно.
Улыбка ее была милой и располагающей.
– Когда я начну?
– Сейчас.
Познакомив Эллен с расположением комнат в офисе, Джейк отвел
ей место в «блиндаже» на втором этаже. Он вручил ей папку с делом Хейли, и
Эллен в течение примерно часа занималась выписками из него. Сам же Джейк решил
отдохнуть.
Он поднялся с дивана, стоявшего в его кабинете, в половине
третьего и направился в расположенную внизу комнату для заседаний. Эллен сняла
со стеллажей примерно половину книг и разложила их по всему столу; большинство
томов ощетинилось закладками через каждые пятьдесят страниц. С чрезвычайно занятым
видом Эллен писала что-то в свой блокнот.
– А у вас неплохая библиотека, – заметила она, не поднимая
головы.
– Кое-какие из этих фолиантов не раскрывались лет двадцать.
– Я поняла это по пыли.
– Есть хотите?
– Умираю от голода.
– Тут, за углом, есть небольшое кафе, их фирменное блюдо –
жирная свинина и жареные овощи. Мой желудок требует сейчас именно такой пищи.
– Звучит очень аппетитно.
В обход площади они отправились к Клоду, у которого, ввиду
того что стояла вторая половина субботы, народу было немного. Среди посетителей
они оказались единственными белыми. Сам Клод отсутствовал, и без него в
помещении стояла оглушительная тишина. Джейк заказал чизбургер, жареный лук
колечками и три порошка от головной боли.
– Голова болит? – спросила у него Эллен.
– Раскалывается.
– Стресс?
– Похмелье.
– Похмелье? А я-то думала, что вы трезвенник.
– Это еще с чего вы взяли?
