Эйджи повел вокруг взглядом и заметил, что все, кто был в
комнате, в том числе и дети, сумрачно смотрят на него и кивают головами.
Опершись ногой о стул, на котором сидел Эйджи, Карл Ли
подался вперед, склоняясь над святым отцом:
– Если вы не отдадите нам эти деньги, то каждому
черномазому, которого я знаю, я стану рассказывать, какой ты, Эйджи, мошенник и
вор. Я буду звонить каждому прихожанину твоего храма – я ведь и сам твой
прихожанин – не забыл? – и говорить им, что мы не получили от тебя ни цента. И когда
об этом узнают все, ты в воскресную службу не соберешь и двух долларов. И тебе
придется расстаться со своими пижонскими костюмами и роскошными «кадиллаками».
А может, тебе даже придется расстаться и с храмом, потому что я попрошу людей
не ходить к тебе больше.
– Ты все сказал? – поинтересовался Эйджи. – Если да, то хочу
только, чтобы ты знал, какую боль мне причинил. Мне очень жаль, что и ты, и
Гвен такого обо всем этом мнения.
– Вот такое уж у нас мнение, и мне абсолютно безразлично,
чего тебе там жаль.
Вперед выступил Оззи:
– Я согласен с ними, преподобный, вы не правы, и вы сами
знаете это.
– Как больно мне слышать это от тебя, Оззи. Как мне больно.
– Тогда я скажу нечто, от чего тебе, Олли, будет еще
больнее. В следующее воскресенье мы вместе с Карлом Ли придем в твой храм.
Выйдем из тюрьмы пораньше, проедемся на машине и войдем как раз в тот момент,
когда ты соберешься читать свою проповедь. Но на кафедру вместо тебя поднимется
Карл Ли, а если ты попробуешь помешать ему, я надену на тебя наручники.
Проповедь прочтет Карл Ли. Он расскажет людям, что деньги, которые они столь
щедро давали, не покинули еще твои карман, что Гвен вот-вот выселят с детишками
из их дома всего лишь потому, что ты хочешь приручить кого-то из шишек этой
ассоциации. Он расскажет им, как ты всем лгал. Это может занять у него около
часа. А когда он закончит, я тоже захочу сказать несколько слов о том, каким
скользким и подлым ниггером ты являешься. Я поведаю им, как тебя чуть было не
осудили за то, что ты за сотню долларов купил украденный в Мемфисе «линкольн»,
расскажу, что происходит на похоронах, расскажу о том, как пару лет назад я
спас тебя от отсидки в камере тюрьмы Джексона. А еще, Олли, я...
– Не нужно про это, Оззи, – взмолился Эйджи.
– А еще я поделюсь с ними маленьким грязным секретом,
известным только тебе, мне и одной даме весьма сомнительной репутации.
– Когда вы хотите получить деньги?
– Как быстро ты сможешь их достать? – спросил Карл Ли.
– Моментально!
* * *
Джейк вместе с Оззи поднялся наверх, предоставив Карлу Ли
возможность пообщаться с семьей. Они увидели Эллен, почти погребенную под горой
справочников. Джейк представил свою новую секретаршу Оззи, после чего все трое
уселись вокруг большого стола.
– Как там мои приятели? – поинтересовался Джейк.
– Ребята с динамитом? Дела у них идут на поправку. Пока не
закончится суд, мы подержим их в больнице. В дверь их палаты я врезал замок, а
в коридоре поставил полицейского. Они никуда не денутся.
– Так кто он такой – тот, основной?
– До сих пор неизвестно. С отпечатками пальцев пока неясно.
Может оказаться так, что и в центральном управлении просто не с чем будет
сравнить. Сам он молчит.
– А второй – из местных, да? – спросила Эллен.
– Да. Террел Грайст. Хочет подать на нас в суд, поскольку
пострадал во время ареста. Можете себе такое представить?!
– Не верится, что до сих пор никому ничего не стало
известно.
– Я и сам не верю. Само собой Грайст и мистер Икс болтать не
станут. Мои люди тоже ведут себя тихо. Значит, остаешься только ты и твой
клерк.
– И Люсьен, но ему я ничего не говорил.
– Значит, он вычислил сам.
– Когда ты начнешь с ними работать?
– После процесса перевезем их в тюрьму и приступим к
следствию. Все зависит от нас.
– Как дела у Бада?
– Заезжал сегодня утром проведать тех двух типов, ну и
спустился на этаж ниже, к Этель. Он в критическом состоянии. Никаких сдвигов.
– Подозреваешь кого-нибудь?
– Скорее всего это Клан. Эти белые балахоны и все прочее. Да
и потом, остальное тоже сходится. Сначала горящий крест у тебя во дворе, потом
динамит, теперь вот – Бад. Плюс еще угрозы. Я уверен, это они. А кроме того, у
нас есть свой источник.
– Что?!
– Ты слышал меня. Называет себя Микки-Маус. Позвонил мне
домой в воскресенье и похвастался, что это он спас тебе жизнь. «Защитник
черномазых» – так он тебя окрестил. Сказал, что на территории округа официально
создано отделение Клана, или клаверн.
– Кто в него входит?
– В детали он не вдавался. Сказал, что свяжется со мной
только в том случае, если кому-то будет грозить опасность.
– Какая забота. Ему можно доверять?
– Тебе же он спас жизнь.
– Хороший довод. А сам он – член Клана?
– Не сказал. В четверг они планируют провести марш.
– Клан?
– Да. Ассоциация борцов за права черного населения
собирается устроить митинг и демонстрацию завтра перед зданием суда. Клан хочет
ответить на это мирным маршем в четверг.
– Сколько человек примет участие?
– Микки-Маус не сказал. Говорю тебе, он не очень-то
разговорчив.
– Ку-клукс-клан марширует в Клэнтоне! Просто не верится.
– Суровые наступают времена, – заметила Эллен.
– Они будут еще более суровыми, – отозвался Оззи. – Я
обратился к губернатору с просьбой подослать поближе к нам дорожный патруль.
Неделя предстоит нелегкая.
– Ты можешь поверить в то, что Нузу уж так хочется, чтобы
суд шел в нашем городе?
– Слишком большое дело это, Джейк, чтобы переносить его
куда-то. Где бы ты ни проводил его, повсюду будут марши, протесты,
куклуксклановцы.
– Может, ты и прав. Как у тебя движутся дела со списком
жюри?
– Завтра все будет готово.
* * *
