– Какие, собственно, члены жюри для нас предпочтительны,
Джейк? – задала вопрос Эллен.
– Молодые или среднего возраста мужчины с семьями. Хорошо,
если бы среди них не оказалось никого старше пятидесяти.
– Это почему же? – воинственным голосом осведомился Люсьен.
– Молодежь более терпимо относится к чернокожим.
– Да, как Кобб и Уиллард.
– Большинство пожилых людей привыкли с неприязнью смотреть
на черных, а молодое поколение формировалось уже в ином обществе. В юности у
людей, как правило, меньше ханжества.
– Согласен, – присоединился Гарри Рекс. – Только я бы еще
держался подальше от женщин и деревенщины.
– Я того же мнения.
– А по-моему, вы ошибаетесь, – заявил Люсьен. – У женщин
больше жалости. Посмотрите на Ро-арк, она полна сочувствия буквально к каждому.
Так, Ро-арк?
– Так, Люсьен.
– Она переживает из-за уголовников, растлителей малолетних,
безбожников, нелегальных иммигрантов, голубых. Правда, Ро-арк?
– Правда, Люсьен.
– В данный момент на территории округа Форд, штат Миссисипи,
есть только два членских билета Национальной ассоциации юристов – у меня и у
нее.
– Отвратительно, – пробормотал Эткавэйдж.
– Клайд Сиско, – громко прочел имя Джейк, стараясь успокоить
страсти.
– Его можно купить, – самодовольно объявил Люсьен.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Джейк.
– То, что сказал. Его можно купить.
– Откуда тебе это известно? – задал вопрос Гарри Рекс.
– Ты что, смеешься? Это же Сиско. Самая крупная шайка
мошенников во всей восточной части страны. Все живут в окрестностях Мэйса.
Профессиональные воры и специалисты по получению незаконных страховок. Жгут
свои дома каждые три года. Неужели ты ни разу о них не слышал? – Люсьен не
просто говорил, он почти орал.
– Нет. Так откуда ты знаешь, что его можно купить?
– Потому что однажды я уже делал это. В каком-то гражданском
деле лет десять назад. Он был в списке присяжных, и я пообещал ему десять
процентов от суммы, которую назначит жюри. Он проявил чудеса красноречия.
Выронив лист со списком имен, Джейк в недоумении тер глаза.
Он знал, что рассказанное Люсьеном вполне могло иметь место а действительности,
но верить в это не хотелось.
– И?.. – спросил Гарри Рекс.
– И он вошел в состав жюри, а в вердикте прозвучала самая
крупная сумма в истории округа. Рекорд не побит до сих пор.
– Дело Стабблфилда? – с недоверием спросил Джейк.
– Так точно, мой мальчик. Стабблфилд против Техасской
нефтяной компании. Сентябрь семьдесят четвертого года. Восемьсот тысяч
долларов. Дело подавалось на апелляцию в Верховный суд, но решение осталось без
изменений.
– И ты заплатил ему? – поинтересовался Гарри Рекс.
Сделав большой глоток, Люсьен допил стакан.
– Восемьдесят тысяч наличными в стодолларовых купюрах, – с
гордостью объявил он. – Он построил себе новый дом, а потом сжег его.
– А какой кусок достался тебе? – Это был Эткавэйдж.
– Сорок процентов, за вычетом восьмидесяти тысяч.
На минуту в комнате наступило молчание: все, кроме Люсьена,
погрузились в калькуляцию.
– Ого, – чуть пошевелил губами Эткавэйдж.
– Ты ведь шутишь, правда, Люсьен? – спросил Джейк с надеждой
в голосе.
– Ты прекрасно знаешь, что нет, Джейк. Тебе хорошо известно,
что я совру не задумываясь, но только не в таких вещах. Я сказал правду, и я
говорю вам, что этого парня можно купить.
– За сколько?
– Выбросьте это из головы! – прокричал Джейк.
– За пять тысяч наличными, но это не более чем
предположение.
– Прекратите!
В течение последовавшей за этим паузы каждый из
присутствовавших счел необходимым окинуть Джейка взглядом, чтобы убедиться в
том, что Клайд Сиско нисколько не заинтересовал его, а убедившись в этом, члены
совещания вновь уткнулись в свои стаканы, ожидая, пока будет названо следующее
имя.
Примерно в половине одиннадцатого первый глоток пива сделал
и Джейк. Через час в картонной коробке ничего не осталось, зато список
присяжных сократился до сорока человек. Пробравшись на балкон, Люсьен наблюдал
за тем, как темные фигуры несли вдоль тротуаров свечи вокруг здания суда.
– Джейк, что это за полицейский сидит в машине прямо
напротив моего офиса?
– Это мой телохранитель.
– Как его зовут?
– Несбит.
– Он бодрствует?
– Думаю, что нет.
Люсьен опасно перегнулся через перила.
– Эй, Несбит!
– Да? В чем дело? – Несбит приоткрыл дверцу автомобиля.
– Джейк просит тебя подъехать к магазину и купить нам пива.
Он мучается от жажды. Вот тебе двадцатка. Он хочет ящик «Коорса».
– Я не могу покупать пиво, находясь на дежурстве, –
протестующе стал отказываться Несбит.
– С каких это пор? – расхохотался Люсьен.
– Не могу.
– Но ведь оно не для тебя, Несбит. Это для мистера
Брайгенса, а ему оно просто необходимо. Он уже договорился с шерифом, так что
полный порядок.
– Кто договорился с шерифом?
– Мистер Брайгенс, – продолжал врать Люсьен. – Шериф
ответил, что его не волнует, чем ты здесь занимаешься, если только не пьешь.
Несбит пожал плечами и с явным удовольствием тронул машину с
места. На тротуар рядом с автомобилем упала выпущенная из пальцев Люсьена
двадцатидолларовая купюра. Через несколько минут он уже вернулся с картонной
коробкой, где не хватало одной банки – она красовалась на чехле полицейского
радара. Люсьен приказал Эткавэйджу спуститься за пивом и распределить среди
участников совещания первые шесть банок.
