На пышную зеленую траву начали падать первые тела. Одним из
первых упал Оззи: страшный удар полицейской дубинки пришелся ему в нижнюю часть
черепа. Несбит, Празер, Хастингс, Пертл, Тэтум и другие бросились между
дерущимися, чтобы не дать им возможности поубивать друг друга, но эта их
попытка успеха не имела. Вместо того чтобы бежать куда-нибудь в укрытие,
газетчики метались в дыму туда и сюда, надеясь запечатлеть кадры поярче. На обе
стороны они подействовали как красная тряпка на быка. Один из телевизионщиков
приник к видоискателю своей камеры правым глазом, а в левый ему вонзился острый
осколок кирпича. Выронив камеру, он рухнул на тротуар, а через несколько секунд
его коллега делал над его телом торопливые снимки. Бесстрашная журналистка из
Мемфиса, не выпускающая из руки микрофона и преследуемая по пятам своим
телеоператором, ввязалась в драку, ничуть не думая о возможных последствиях.
Она увернулась от кирпича и сама не заметила, как оказалась в опасной близости
от одного из членов Клана, только что разобравшегося с двумя черными
подростками. Издав пронзительный яростный вопль, тот нанес ей своей дубинкой
страшный удар по голове, а когда женщина упала, принялся избивать ее ногами.
Заметив продолжавшего снимать все на пленку оператора, он с неумолимой жестокостью
разделался и с ним.
Наконец прибыло подкрепление из городского управления
полиции. В самом центре побоища стояли спинами друг к другу Несбит, Празер и
Хастингс, посылая из своих револьверов пулю за пулей в воздух. Звуки стрельбы
потихоньку отрезвили обе стороны. Дравшиеся мужчины застывали, оглядываясь в
поисках стрелявших, обнаруживали вокруг себя полицию, расходились, пронзая друг
друга ненавидящими взглядами, возвращаясь каждый к своей группе. Прибывшие
полицейские быстро разделили обе стороны, причем и куклуксклановцы, и
чернокожие были в равной мере благодарны им за то, что кровопролитие наконец
прекратилось.
Человек десять были изранены так, что самостоятельно
передвигаться не могли. Оззи сидел, обводя присутствующих ничего не выражающим
взглядом и потирая шею. Журналистка из Мемфиса лежала без сознания, из глубокой
раны на голове обильно текла кровь. На траву около пешеходной дорожки положили
нескольких демонстрантов – их белые балахоны были мокрыми и заляпанными кровью.
Трибуна продолжала медленно догорать.
К площади приближались рвущие душу звуки сирен – пожарной и
кареты «скорой помощи». Поскольку опасности пожара не предвиделось, все
бросились к раненым. Погибших не было. Первым погрузили в «скорую» Стампа
Сиссона. Подчиненные на руках перетащили Оззи в патрульную машину.
Дополнительно прибывшие полицейские убеждали толпу расходиться по домам.
* * *
Джейк, Гарри Рекс и Эллен сидели в комнате для заседаний,
ели едва теплую пиццу, следя за экраном маленького телевизора. Речь в программе
новостей шла о событиях в Клэнтоне, штат Миссисипи. Рассказ о них занял у
Си-би-эс примерно половину всего времени, отпущенного на ролик новостей. Было
ясно, что репортеру удалось выйти из схватки не пострадав, и сейчас он кадр за
кадром комментировал происходящее на экране: марш фигур в балахонах,
негодование толпы, всплеск пламени от вспыхнувшего бензина, начало рукопашной
схватки.
« – Точное количество раненых на сегодняшний день еще не
установлено, – слышался из динамика его голос. – Наиболее серьезно пострадавшим
считается мистер Сиссон, назвавший себя перед микрофоном Великим магистром
Ку-клукс-клана. Он получил обширные ожоги и в настоящий момент в тяжелом
состоянии находится в ожоговой клинике города Мемфиса».
На экране мелькнул кадр, на котором Стамп полыхал как свечка
на фоне начавшегося сражения. Голос диктора продолжал:
« – Судебный процесс над Карлом Ли Хейли должен начаться в
понедельник здесь же, в Клэнтоне. Пока еще трудно сказать, как именно
сегодняшние события могут повлиять на ход суда. Хотя уже сейчас начинают
высказываться мнения, что процесс должен быть отложен или перенесен в другой
округ».
– Для меня это новость! – заметил Джейк.
– Ты ничего не слышал? – спросил его Гарри Рекс.
– Ни слова. А потом, я рассчитывал, что меня должны
поставить в известность раньше, чем Си-би-эс.
Лицо репортера с экрана исчезло, но ведущий Дэн Разер
объявил, что передача скоро возобновится.
– Что это значит? – спросила Эллен.
– Это значит, что Нуз свалял дурака, не согласившись
перенести суд в другое место.
– Ты должен радоваться этому, – заметил Гарри Рекс. – Будет
хоть какое-то основание для подачи апелляции.
– Благодарю тебя, Гарри Рекс. Как приятно слышать, что друг
полон веры в твои силы.
Раздался телефонный звонок. Трубку снял Гарри Рекс и,
поздоровавшись с Карлой, подозвал к телефону Джейка.
– С тобой хочет говорить супруга. Нам можно остаться?
– Нет. Можете пойти купить еще пиццы. Привет, дорогая!
– Джейк, с тобой все в порядке?
– Само собой, не о чем беспокоиться.
– Я только что посмотрела новости. Это что-то ужасное. Где
был ты?
– Под одним из белых балахонов.
– Ради Бога, Джейк. Ничего смешного в этом нет.
– Я сидел в кабинете Джин Гиллеспи, на втором этаже.
Отличное место для обзора. Было видно абсолютно все. Захватывающее зрелище!
– Что это были за люди?
– Те же, что сожгли у нас во дворе крест и пытались взорвать
дом.
– А откуда они?
– Отовсюду. Пять человек сейчас находятся в госпитале, а
приехали они сюда со всего штата. Один местный. Как Ханна?
– Нормально. Ей хочется домой. Суд не отложат?
– Сомневаюсь в этом.
– Ты не подвергаешься опасности?
– Ни в коей мере. У меня персональный телохранитель, а в
кейсе я ношу револьвер тридцать восьмого калибра. Не волнуйся.
– Но я не могу не волноваться, Джейк. Я должна быть дома,
рядом с тобой.
– Нет.
– Ханна может остаться здесь до конца, а я хочу приехать.
– Нет, Карла. Мне спокойнее, когда я знаю, что вы там в
безопасности. Тебе лучше не приезжать.
– Но это значит, что и тебе оставаться там небезопасно.
– Со мной все в порядке настолько, насколько это вообще
возможно. Но я не собираюсь подвергать тебя и Ханну ни малейшему риску. Об этом
и речи идти не может. Тема закрыта. Как твои родители?
