В другой справке, меньшей по объему – всего четырнадцать
страниц, – Эллен с неоспоримой логичностью обосновала необходимость
предъявления жюри снимков, на которых во всех деталях была запечатлена сцена на
лестничной площадке в здании суда, то есть разбрызганные по ступеням и стенам
мозги Кобба и Уилларда. Законы штата допускали использование подобных
возбуждающих документов в ходе открытого процесса, и Эллен доказывала, что
обойтись без этого невозможно.
Напечатала она также и тридцать одну страницу, где рассматривала
вопросы поведения защиты в делах об убийствах, совершенных в смягчающих вину
обстоятельствах, – она помнила, что Джейк обмолвился как-то об этом парой слов.
Вывод ее ничем не отличался от вывода Джейка: суд не сможет принять такую точку
зрения. Эллен разыскала случай, когда некий человек поймал и застрелил
бежавшего из тюрьмы вооруженного преступника. Человека оправдали, но
расхождения между тем делом и делом Хейли были видны невооруженным глазом. Эту
справку Джейк не заказывал, он был лаже раздражен, что столько энергии и
времени было потрачено, по его мнению, зря. Однако вслух он ничего не сказал:
Эллен выполнила абсолютно все, о чем он ее просил.
Наиболее приятным сюрпризом для Джейка явились результаты ее
работы с доктором У.Т. Бассом. За прошедшую неделю Эллен встречалась с ним
дважды, успев в деталях обсудить все, связанное со случаями М. Нотена. На
двадцати пяти страницах она подготовила вопросы, которые задаст в суде Джейк и
на которые ответит Басс. Это был артистически разработанный диалог, Джейк
восхитился его качеством. В ее возрасте он был самым средним студентом,
интересовавшимся больше любовными интрижками, нежели исследовательской работой.
Эллен же, студентка-третьекурсница, писала справки так, что они читались как
монографии.
– Ну как? – спросила Эллен своего босса.
– Как и предполагалось. Он не уступил ни на йоту. Процесс
начнется в понедельник здесь с тем же составом жюри, за исключением тех
двадцати кандидатов, которые в столь изящной форме получили предостережение от
наших друзей.
– Он рехнулся.
– Над чем ты сейчас работаешь?
– Заканчиваю справку, обосновывающую необходимость
обсуждения в присутствии присяжных деталей изнасилования. Получается вроде бы
неплохо.
– Когда ты думаешь ее дописать?
– Что-нибудь срочное?
– Постарайся до воскресенья успеть. Будет еще одно задание –
кое-что новенькое.
Она раскрыла свой блокнот, приготовилась записывать.
– От штата психиатром-экспертом назначен доктор Уилберт
Родхивер, руководитель лечебницы в Уитфилде. Так было всегда, он принимал
участие по меньшей мере в сотне процессов. Я хочу, чтобы ты покопалась и
выяснила, как часто имя его мелькает в решениях суда.
– Я уже на него наталкивалась.
– Хорошо. Если ты помнишь, во всех делах, которые мы с тобой
просмотрели, обвиняемое были осуждены и подавали апелляции, про оправдательные
приговоры ничего не сообщалось. А они меня интересуют.
– К чему вы клоните?
– У меня такое ощущение, что Родхивер крайне неохотно
соглашается с тем, что обвиняемый мог находиться в состоянии аффекта.
Собственно говоря, он, по-моему, ни разу этого еще не признал. Он давал
отрицательное заключение даже тогда, когда обвиняемый был явно ненормальным и
не отдавал себе отчета в том, что делает. Я бы хотел задать Родхиверу несколько
вопросов по тем делам, в которых он утверждал, что явно больной человек
абсолютно здоров, а потом жюри присяжных оправдало обвиняемого.
– Найти такие дела будет нелегко.
– Я знаю, но ты, Ро-арк, справишься. В течение недели я
смотрю, как ты работаешь, и я знаю теперь, что ты сделаешь и это.
– Я польщена, босс.
– Возможно, придется поговорить по телефону с адвокатами,
которые в суде сталкивались с Родхивером. Это будет действительно непросто, но
ты постарайся.
– Хорошо, босс. Я уверена, что вы еще вчера хотели меня
попросить об этом.
– В общем-то нет. Сомневаюсь, что до Родхивера дело дойдет
уже на следующей неделе, так что время у тебя есть.
– Тогда я не совсем понимаю. То есть это не срочно?
– Нет. А вот с деталями изнасилования давай побыстрее.
– Да, босс.
– Ты обедала?
– Я не голодна.
– Тем лучше. Об обеде не беспокойся.
– Что вы хотите этим сказать?
– То, что у меня появилась идея.
– Хотите пригласить меня в ресторан?
– Да, пообедать с двумя профессионалами.
Сложив в два портфеля бумаги, Джейк направился к выходу.
– Я буду у Люсьена, – с порога сказал он. – Без крайней
необходимости не звони. И никому ни слова о том, где я.
– Чем вы будете заняты?
– Жюри.
Люсьена он обнаружил пьяным в качалке на крыльце. Салли
поблизости не было. Джейк поднялся в просторный кабинет наверху. Всевозможной
юридической литературы у Люсьена дома было больше, чем у многих адвокатов в их
офисах. Положив принесенные документы на стул, Джейк устроился за столом со
списком фамилий, стопкой карточек и набором фломастеров.
Первым в списке значился Экер, Барри Экер. Взяв голубой
фломастер, Джейк крупными печатными буквами написал его фамилию на одной из
карточек. Голубой – для мужчин, красный – для женщин, черным нужно будет писать
фамилии негров, вне зависимости от пола. Ниже фамилии Джейк карандашом набросал
несколько строчек. Возраст – около сорока, женат второй раз, трое детей, причем
двое из них – девочки. Владелец небольшого, не очень-то прибыльного магазинчика
скобяных товаров в Клэнтоне. Жена работает секретарем в банке. У них есть
маленький пикап. Любит поохотиться. Ходит в ковбойских сапогах. Неплохой
парень. В четверг Эткавэйдж прогулялся до скобяной лавки, чтобы посмотреть на
Барри Экера. Вернувшись, сказал, что выглядит он ничего, речь довольно
грамотная – похоже, получил какое-то образование. На карточке Джейк поставил
жирную цифру "9".
Он был доволен проведенной работой. Вряд ли Бакли способен
на такую же дотошность.
Следующим в списке шел Билл Эндрюс. Ну и имя. В телефонной
книге их насчитывалось шесть. С одним был знаком Джейк, другого знал Гарри
Рекс. Оззи частенько общался с третьим, чернокожим. Неизвестно было только, кто
из них получил повестку. Рядом с фамилией Джейк поставил вопросительный знак.
