Дверь раскрылась, и сидевшим в зале показалось, что прошло
не менее часа, прежде чем Юла Делл Ейтс, вся в слезах, появилась на пороге.
Джейк опустил голову. Карл Ли мужественно смотрел на портрет генерала Роберта
Е. Ли, висевший над троном Нуза. Присяжные неловко устраивались в ложе.
Выглядели они нервными и испуганными. Многие плакали. Джейк похолодел. Барри
Экер держал в руке лист бумаги, на который были устремлены взгляды всех
сидевших в зале людей.
– Леди и джентльмены, вы вынесли вердикт?
– Да, сэр, – высоким, срывающимся голосом ответил судье
Экер.
– Будьте добры, вручите его клерку.
Джин Гиллеспи взяла лист и передала его чести, который тут
же уткнулся в текст и изучал его, казалось, целую вечность.
– С технической точки зрения тут придраться не к чему, –
наконец заключил он.
Юла Делл сморкалась, и только эти звуки нарушали тишину в
зале. Джо Энн Гейтс и Бернис Тул промакивали глаза носовыми платочками. Женские
слезы могли значить лишь одно. Джейк пытался заставить себя не смотреть на лица
присяжных до того, как огласят вердикт, но это было выше его сил. В его первом
уголовном деле присяжные, занимая свои места, улыбались, и в тот момент Джейк
уверился в том, что обвиняемого оправдают. А через несколько секунд он узнал,
что улыбаются они от радости: никогда уже преступнику не придется ходить по
улицам их города. С того дня Джейк запретил себе смотреть на лица присяжных до
зачтения вердикта, но всякий раз нарушал свой запрет. Ведь так хочется увидеть
чей-то поднятый вверх большой палец или дружеское подмигивание, хотя такого еще
ни разу не было.
Нуз повернулся к Карлу Ли:
– Обвиняемый, будьте добры встать.
Заключающийся в этих словах смысл английский язык позволял
высказать и более устрашающей фразой, однако для адвоката по уголовным делам в
данный момент безобидная просьба судьи прозвучала погребальным звоном.
Карл Ли неуклюже поднялся. Закрыв глаза и не дыша, Джейк
ждал. Пальцы его подрагивали, желудок сводило болью.
Нуз вернул вердикт Джин Гиллеспи:
– Зачитайте, пожалуйста.
Она развернула сложенный пополам лист и обратилась лицом к
обвиняемому:
– "По каждому из пунктов обвинения мы, жюри присяжных,
находим обвиняемого невиновным, признавая, что действовал он, находясь в
невменяемом состоянии".
Карл Ли вздрогнул и бросился к барьеру. Навстречу отцу из
первого ряда вскочили мальчики и Тони. В зале суда началось столпотворение.
Вскрикнув, слезами облегчения разразилась Гвен. Она припала к груди Лестера.
Несколько святых отцов, подняв взоры к потолку, возгласили:
– Аллилуйя! Хвалите Иисуса – Господа нашего!
– Боже! Боже! Боже!
На предостережение судьи никто не обращал внимания. Стуча
молотком, Нуз время от времени взывал к порядку. В поднявшейся суматохе голос
его был абсолютно не слышен, да и в глубине души Нуз не имел ничего против
такой вспышки ликования.
Джейк чувствовал себя ослепшим, оглохшим и парализованным. У
него едва хватило сил на то, чтобы слабо улыбнуться присяжным. В глазах его
стояли слезы, губы дрожали. Он решил, что ситуация достаточно драматична и без
его участия. Он кивнул плачущей Джин Гиллеспи и опустился в свое кресло, где
так и остался сидеть: кивая, пытаясь улыбаться, не в состоянии пошевелить рукой
или ногой. Самым краешком глаза он заметил, как Масгроув и Бакли швыряют в свои
портфели папки, блокноты и важные документы.
«Будь снисходителен», – сказал себе Джейк.
Какой-то подросток, протиснувшись между полицейскими,
вырвался из зала в коридор и с криком: «Невиновен! Невиновен!» – очутился на
крыльце перед замершей в нетерпении толпой.
Невиновен!
На площади творилось нечто невообразимое.
– Порядок в зале суда! – продолжал упрашивать сограждан Нуз
в тот момент, когда с улицы донесся мощный выдох толпы. – Порядок в зале суда!
Еще целую минуту он терпеливо сносил этот шквал торжества, а
затем попросил шерифа восстановить порядок. Оззи заговорил, подняв вверх обе
руки. Аплодисменты, выкрики, молитвы быстро смолкли. Карл Ли, выпустив из
объятий детей, вернулся на свое место. Сев, он положил руку на плечо своего
адвоката, улыбаясь ему и плача одновременно.
Нуз улыбнулся:
– Мистер Хейли, присяжные, ваши беспристрастные судьи,
рассмотрев ваше дело, признали вас невиновным. Не думаю, что понадобятся еще
какие-то процедуры, доказывающие вашу безопасность для общества или
обосновывающие необходимость помещения вас в специальную клинику. Вы –
свободный человек. – Он посмотрел на окружного прокурора, на адвоката. – Если
больше никаких замечаний нет, следующий раз суд соберется пятнадцатого августа.
Карла Ли окружили родственники и друзья. Они обнимали его,
обнимали друг друга, обнимали Джейка. По лицам текли слезы, и никто их не
стеснялся. Люди произносили слова молитвы, превозносили Джейка.
Навалившись на барьер, журналисты обрушили на него град
вопросов. Он поднял вверх руки, объясняя налево и направо, что сейчас отвечать
не в состоянии, но в два часа дня ждет всех у себя в офисе, где устроит
полномасштабную пресс-конференцию.
Не привлекая к себе внимания, Бакли и Масгроув скрылись
через боковую дверь. Присяжные проследовали в совещательную комнату дожидаться
автобуса для последней поездки в мотель. Барри Экеру требовалось срочно
переговорить с шерифом. Оззи встретился с ним в коридоре, внимательно выслушал
и пообещал не только проводить до дома, но и дать ему круглосуточную охрану.
Репортеры осаждали Карла Ли.
– Я хочу домой, – повторял он им снова и снова. – Я просто
хочу домой.
Толпившийся на лужайке народ ликовал. Люди пели, плясали,
кричали, плакали, хлопали друг друга по спинам, возносили хвалу Создателю,
слышались поздравления, взрывы хохота – словом, перед зданием суда царил
настоящий хаос. Все с нетерпением ожидали появления на крыльце своего героя,
без сомнений, заслужившего триумфальную встречу.
Им уже было невмоготу ждать. Не менее получаса провели они
перед дверьми, оглашая воздух требовательными криками:
