– Прежде всего я не уверен, что планируется преступление. Он
сказал то, что на его месте сказал бы любой отец, мне легко представить, о чем
он может сейчас думать. Но чтобы готовить нечто в этом духе – нет, мне не
верится. К тому же обо всем этом он сообщил мне в доверительном порядке, как
клиент. Похоже, он уже видит во мне своего адвоката.
– Хорошо, пусть даже ты его адвокат. Но если тебе становится
известно о том, что он готовит преступление, неужели ты не обязан доложить об
этом?
– Обязан. В том случае, когда я уверен, что все обстоит
именно так. А я не уверен.
– И все-таки тебе следует рассказать об этом, – недовольно
заметила Карла.
Джейк не обратил на это внимания. Какая ей разница?
Прожевывая хрустящую корочку пиццы, он старался не думать ни о чем.
– Тебе хочется, чтобы Карл Ли сделал это? Да?
– Сделал – что?
– Расправился с теми парнями.
– Нет, мне этого не хочется. – Прозвучало это не совсем
убедительно. – Но если бы он так поступил, я не смог бы обвинить его, потому
что на его месте сделал бы то же самое.
– Оставь, не стоит начинать все сначала.
– Я говорю серьезно, и ты знаешь об этом. Я бы поступил так
же.
– Джейк, ты не сможешь убить человека.
– Ладно. Как тебе угодно. Не будем спорить, такие разговоры
у нас уже были.
Карла крикнула девочке, чтобы та отошла подальше от дороги.
Затем вышла на крыльцо, уселась в плетеное кресло-качалку рядом с мужем. В ее
стакане позвякивали кубики льда.
– Будешь представлять его интересы?
– Надеюсь, да.
– Присяжные обвинят его?
– А ты бы обвинила?
– Не знаю.
– Ну подумай о Ханне. Посмотри отсюда, как малышка
забавляется со скакалкой, посмотри, ты же ее мать. А теперь представь себе
маленькую дочку Хейли, как она лежит перед тобой избитая, в крови и зовет
родителей...
– Замолчи, Джейк!
Он улыбнулся:
– Отвечай же. Ты – член жюри. Ты не оправдала бы отца?
Карла поставила свой стакан на подоконник и вдруг заботливо
склонилась над нежными ростками цветов, высаженных перед крыльцом. Джейк
почувствовал, что победил.
– Ну же! Ты – в жюри. Оправдан или признан виновным?
Она подняла на него глаза:
– Трудно будет назвать его виновным.
Он улыбнулся, перестав раскачиваться.
– Только не могу понять, как он сможет убить их, если они в
тюрьме, – призналась Карла.
– Запросто. Они же не могут все время сидеть в камере. Им
придется отправиться в суд – туда и обратно их повезут в машине. А вспомни
Освальда и Джека Руби. Да к тому же их могут освободить до суда под залог.
– Когда?
– Сумма залога будет определена в понедельник. Если они
уплатят ее, они свободны.
– А если нет?
– Останутся в тюрьме до суда.
– Когда он состоится?
– Скорее всего в конце лета.
– Думаю, тебе все же нужно доложить об этом.
Джейк поднялся из кресла и направился к Ханне – играть.
Глава 6
К.Т. Брастер, или Котяра Брастер, как его прозвали, являлся,
насколько ему это было известно, единственным в Мемфисе одноглазым чернокожим
миллионером. Ему принадлежало несколько кабаков со стриптизом на вполне
легальных условиях. Он был официальным владельцем кое-какой недвижимости –
сдавал ее в аренду. За ним явочным порядком числились две церкви в южном районе
Мемфиса. Он слыл благодетелем неимущих, другом политиков, он был настоящим
героем в глазах своих собратьев.
Добрая репутация была Котяре необходима, ведь рано или
поздно ему вновь предъявят какое-нибудь обвинение, станут допрашивать, но
скорее всего присяжные, половина которых будет его соплеменниками, вынесут
оправдательный вердикт. Местные власти уже поняли, что нет никакой возможности
предъявить К.Т. Брастеру обвинение в убийстве или в незаконной продаже кокаина,
краденого, чужих кредитных карточек, талонов на продовольствие для неимущих,
оружия, женщин и даже орудий легкой артиллерии.
Глаз у него был только один. Второй остался во Вьетнаме, на
каком-то рисовом поле. Он потерял его в 1971 году, в тот самый день, когда его
дружка, Карла Ли Хейли, ранило в ногу. Карл Ли тащил его на себе больше двух
часов, прежде чем им удалось найти помощь. После войны Котяра вернулся в
Мемфис, привезя с собой два фунта гашиша. У него была задумка – купить
небольшой бар на Саут-Мэйн. Он едва сводил концы с концами, когда наконец
выиграл в покер какую-то проститутку и пообещал ей, что она сможет бросить свой
малоприбыльный бизнес, если согласится отплясывать что-нибудь бойкое на столах
его заведения при минимуме одежды на теле. Не прошло и двух недель, как Котяра
уже не мог усадить за свои столики всех желающих. Тогда он купил еще один бар и
привел целых шесть танцовщиц. Отыскав таким образом свою нишу в бизнесе, Котяра
стал через пару лет весьма состоятельным человеком.
Офис Котяры был расположен на верхнем этаже одного из его
клубов, в самой неспокойной части города, чуть в стороне от Саут-Мэйн, между
Вэнс-стрит и Бил-стрит. Светящаяся над тротуаром реклама предлагала прохожим
только пиво и возможность полюбоваться женской грудью, однако внутри, за
непроницаемо темными окнами, вошедшему предоставлялся гораздо более широкий
выбор.
Бар «Браун шугар» Карл Ли вместе с Лестером отыскали где-то
в полдень. Они вошли, уселись за стойкой, заказали по «Будвайзеру» и стали
рассматривать лениво отплясывающих чернокожих красоток.
– Котяра здесь? – спросил Карл Ли бармена, когда тот
проходил мимо.
Тот только ухмыльнулся и, подойдя к раковине, принялся мыть
пивные кружки. Между глотками пива Карл Ли поглядывал в его сторону.
– Еще кружку! – громко потребовал Лестер, не поворачивая
головы от маленькой сцены.
– Котяра Брастер здесь? – решительным голосом снова спросил
бармена Карл Ли, когда тот ставил на стол кружки.
– А кого это интересует?
– Меня.
– Ну и...
– Ну и то, что мы с Котярой старые друзья. Были вместе во
Вьетнаме.
