В конце коридора Котяра показал им на металлическую дверь
изрядной толщины, выкрашенную блестящей черной краской. Он даже остановился
рядом с ней как бы в восхищении.
– Тут я храню всю свою наличность. За дверью –
круглосуточная охрана.
– И сколько там у тебя? – поинтересовался Лестер,
прихлебывая из банки пиво.
Котяра только покосился на него и продолжил свой путь. Карл
Ли посмотрел на брата и недовольно покачал головой. В углу коридора начиналась
лестница, ведущая на четвертый этаж. Котяра уже поднимался. На небольшой
площадке было темнее, чем в коридоре, и в этой темноте Котяра нашел и нажал в
стене какую-то кнопку. Несколько секунд мужчины простояли в молчании. Затем
перед ними разошлись в стороны дверцы лифта. Изнутри кабина была выложена
красным ковром, на стенке табличка «Не курить». Котяра нажал другую кнопку.
– Нужно подняться на этаж, чтобы спуститься на лифте вниз, –
весело пояснил он братьям. – Из соображений безопасности.
Оба в восхищении кивнули.
Лифт остановился в подвальном этаже. Они вышли. Один из
телохранителей Котяры уже ждал их у почтительно открытой дверцы длинного белого
лимузина. Его хозяин гостеприимно предложил братьям небольшую увеселительную
поездку. Автомобиль медленно двинулся вдоль целого ряда «флитвудов», лимузинов
других марок, нескольких роскошных европейских машин, проехал мимо
«роллс-ройса».
– Все они принадлежат мне, – с гордостью сообщил им Котяра.
Водитель нажал на кнопку, металлическая дверь поползла
вверх, открывая выезд на улицу с односторонним движением.
– Помедленнее, – скомандовал Котяра водителю и сидящему
рядом с ним на переднем сиденье телохранителю. – Хочу показать парням
окрестности.
Эту экскурсию Карл Ли совершил впервые несколько лет назад,
когда в последний раз заезжал навестить Котяру. По сторонам улицы стояло
несколько развалюх, которые их владелец именовал недвижимостью, дальше шли
старые, красного кирпича, складские помещения с заколоченными досками окнами.
Храниться там могло все, что только угодно. Еще дальше располагалась церковь –
аккуратное приличное здание, а в нескольких кварталах от нее – другая. Оба
священника, сказал Котяра, тоже находятся у него на содержании. Они проехали
мимо десятка баров, у открытых дверей которых на скамейках и прямо на земле
группками сидели молодые темнокожие парни, потягивающие пиво из стеклянных
бутылок. С самодовольным видом Котяра указал им на обгоревший остов здания и с
трогательным сочувствием рассказал историю своего конкурента, вознамерившегося
обосноваться в его квартале. Теперь у него, заметил Котяра, никаких конкурентов
не было. Все клубы в округе, заведения с названиями типа «Ангельское местечко»,
«Кошкин дом» и «Черный рай», куда мужчина может зайти, чтобы промочить горло,
неплохо поесть, послушать приятную музыку, посмотреть на соблазнительных
девушек, а может, и еще для чего-нибудь, – все это принадлежало теперь ему
одному, Котяре. Именно клубы выдвинули его в число наиболее преуспевающих людей
в городе. Всего клубов было восемь.
Братьям показали их все. Плюс еще кое-что действительно
похожее на настоящую недвижимость. Неподалеку от реки, в самом конце безымянной
улочки, водитель вдруг внезапно свернул направо, между двумя складскими
помещениями, и по узкому проезду подъехал к уже начинавшим раскрываться
воротам. Миновав створки ворот, лимузин медленно втянулся в какое-то здание и
остановился. Телохранитель вышел из машины.
– Оставайтесь на местах, – предупредил братьев Котяра.
Они услышали, как багажник сначала открыли, а потом
захлопнули. Не прошло и минуты, как автомобиль вновь вырулил на улицу.
– Как насчет обеда? – поинтересовался Котяра и, не дожидаясь
ответа, крикнул водителю: – В «Черный рай». Свяжись с ними и скажи, что я у них
обедаю. – Он повернулся к Карлу Ли: – Там они готовят лучшие в Мемфисе свиные
ребрышки. Конечно, в воскресной газете об этом не напишут. Эти репортеришки не
спешат сделать мне рекламу, можешь себе представить?
– Смахивает на дискриминацию, – заметил Лестер.
– Да. Уверен в этом. Но пока меня не тревожат, я тоже об
этом помалкиваю.
– А давненько мы о тебе ничего не читали, Котяра, – произнес
Карл Ли.
– Последний раз меня приглашали в суд три года назад.
Неправильная уплата налогов. Три недели они собирали доказательства, а
присяжные, посовещавшись двадцать семь минут, вернулись в зал только с двумя
словами, зато самыми звучными в английском: «Не виновен».
– Мне тоже довелось такое услышать, – отозвался Лестер.
Швейцар уже ждал их под полотняным тентом над входом в клуб,
а целый взвод охранников, облаченных в костюмы-тройки и одетых вразнобой,
сопроводил босса и его гостей в отдельный кабинет, подальше от танцевальной
площадки. Официанты с ног сбивались, подавая на стол еду и напитки. Лестер
сразу же налег на виски и, к тому времени как принесли ребрышки, был уже пьян.
Карл Ли прихлебывал из высокого стакана чай со льдом и вместе с Котярой
предавался воспоминаниям о вьетнамской кампании.
Когда с едой было покончено, приблизившийся к столу охранник
прошептал что-то на ухо Котяре. Тот с улыбкой посмотрел на Карла Ли:
– Красный «эльдорадо» с иллинойсскими номерами – ваша
машина?
– Да. Но мы оставили его совсем в другом месте.
– Он стоит здесь, у дверей... а в багажнике...
– Что? – спросил Лестер. – А как...
Котяра расхохотался и хлопнул его по спине:
– И не спрашивай, сынок. Даже не спрашивай. Мои люди уже обо
всем позаботились. Котяра может все.
* * *
Как заведено, свое субботнее утро Джейк после завтрака в
кафе проводил на рабочем месте. В эти часы он наслаждался покоем: ни телефонных
звонков, ни Этель. Он закрывался на ключ и, не обращая внимания на телефон, на
возможных клиентов, работал. Разбирал бумаги, читал последние постановления
Верховного суда, размышлял над стратегией и тактикой своих действий, как если
бы действительно собирался выступать завтра в суде. Именно по субботам, в
первую половину дня, его посещали наиболее удачные мысли.
В одиннадцать Джейк позвонил в тюрьму.
– Шериф у себя? – задал он вопрос дежурному.
– Сейчас узнаю.
Прошло несколько секунд.
– Шериф Уоллс на проводе, – услышал в трубке Джейк.
– Оззи, это Джейк Брайгенс. Как дела?
– Отлично, Джейк. Как сам?
