– Лучше некуда. Ты будешь еще некоторое время у себя?
– Да, пару часов. А в чем дело?
– Так, мелочи, хотел подъехать, перекинуться двумя словами.
Буду минут через тридцать.
– Жду.
Джейк и шериф испытывали друг к другу взаимное уважение.
Несколько раз Джейку пришлось довольно крепко прижать Оззи во время
перекрестных допросов, но шериф видел в этом лишь издержки профессии и ничуть
не обижался. На выборах Джейк голосовал за него, а Люсьен финансировал всю
кампанию, так что Оззи весьма добродушно относился к их каверзным и подчас
ехидным вопросам в ходе какого-нибудь разбирательства. Ему было интересно
наблюдать за поведением Джейка в суде. А еще он любил подшучивать над ним по
поводу регби. В 1969 году, когда Джейк, второкурсник, играл полузащитником в
Кэрауэе, Оззи был уже признанной звездой в Клэнтоне. Но в мастерстве своем
Джейк ему почти не уступал. И вот оба соперника, никем не превзойденные,
столкнулись лицом к лицу на финальной игре в Клэнтоне. Оззи всласть поиздевался
над защитой команды Кэрауэя и во время очередной схватки за мяч неосторожным
движением сломал Джейку ногу.
И вот уже на протяжении многих лет, прошедших с того дня, он
грозил сломать ему и вторую. Он не упускал случая посетовать на несуществующую
хромоту Джейка, поинтересоваться, не ноет ли сломанная нога.
– Ну, что у тебя стряслось, старина? – задал он вопрос
Джейку, как только они уселись вдвоем в маленьком кабинете шерифа.
– У меня не выходит из головы Карл Ли. Я тревожусь за него.
– А в чем дело?
– Оззи, давай договоримся. Все, что я сейчас тебе скажу,
конфиденциальная информация. Я не хочу, чтобы о содержании нашего разговора
знал кто-то третий.
– Это как-то уж больно серьезно, Джейк.
– Да, это серьезно, Оззи. Я разговаривал с Карлом Ли в
среду, после предварительного слушания. Он был несколько не в себе, и мне это
хорошо понятно. Я и сам испытывал бы то же самое. Он говорил о том, что
собирается убить тех парней, звучало это как дело для него решенное. Мне
показалось, тебе не помешает знать об этом.
– Парни в безопасности, Джейк. При всем желании Карл Ли не
сможет до них добраться. Нам уже звонили, конечно, не называя имен, угрожали.
Все темнокожее население здорово огорчено событиями. Но парни, повторяю, в
безопасности. В камере, кроме них, никого, да и мы начеку.
– Это хорошо. Карл Ли не нанял пока меня своим адвокатом, но
время от времени мне приходилось иметь дело с семейством Хейли, и я уверен, что
сейчас он видит во мне своего семейного юриста, как бы дела ни разворачивались.
Ты должен знать об этом.
– У меня нет причин для беспокойства, Джейк.
– Ладно. Позволь, я спрошу тебя кое о чем. У меня растет
дочь, у тебя тоже, верно?
– У меня две.
– О чем же может сейчас размышлять Карл Ли? Будучи негром и
отцом, я имею в виду?
– О том же, о чем думал бы и ты, окажись на его месте.
– И что же это такое?
Оззи откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки,
задумался.
– Прежде всего он волнуется о том, как девочка себя сейчас
чувствует. Выживет ли она, и если да, то не останется ли калекой. Сможет ли
иметь своих детишек, когда вырастет. Это физическая сторона вопроса. Его
беспокоит также и то, что творится с ее мыслями и чувствами, не отразится ли
происшедшее на ее дальнейшей жизни. И наконец, ему хочется убить подонков.
– И тебе хотелось бы того же?
– Очень легко сказать «да», но, мне кажется, человек не
всегда знает, что он будет делать в том или другом случае. Думаю, что своим
малышам я гораздо нужнее дома, а не в Парчмэне. А как по-твоему, Джейк?
– Да в общем-то я согласен с тобой. Не знаю, что бы сделал.
Возможно, просто рехнулся бы. – Он помолчал, уставившись на крышку стола. – Но
я вполне серьезно мог бы обдумывать план убийства тех, кто это сделал. Мне было
бы очень тяжело засыпать по ночам, зная, что люди эти все еще ходят по земле.
– А как поступят присяжные?
– Будет зависеть от того, кто войдет в состав жюри. Стоит
правильно подобрать людей, и человек выходит из здания суда оправданным. Если
же подбор будет осуществлять окружной прокурор, то газовая камера обвиняемому
гарантирована. Все зависит от жюри, а у нас в округе подыскать нужных людей не
составит большого труда. Жители уже устали от насилий, грабежа и убийств. За
белое население, во всяком случае, я говорю с полной уверенностью.
– Да, все устали.
– Ясно, что люди будут симпатизировать отцу, взявшемуся
наказать бандитов. Они не верят нашей правоохранительной системе. На худой
конец, думаю, мне удалось бы повлиять на присяжных. Убедить одного-двух, что
эти животные заслужили смерть.
– Как Монро Боуи.
– Именно. Как Монро Боуи. Это была настоящая мразь, которую
кто-то должен был убрать. И тут подвернулся Лестер Хейли. Да, кстати, Оззи,
зачем, как ты думаешь, Лестер прикатил из Чикаго?
– Он очень дружен с братом. За ним мы тоже посматриваем.
Постепенно беседа перешла на другие темы. Оззи не преминул
осведомиться о сломанной ноге. В конце концов мужчины обменялись рукопожатием,
и Джейк вышел. Сев в машину, он отправился прямо домой, где его уже ждала Карла
со списком поручений. Она не имела ничего против того, что по субботам муж все
утро просиживает на работе, если к обеду он возвращается домой и выполняет ее
указания.
* * *
В воскресенье после обеда во дворе больницы собралась толпа
жителей Клэнтона. Люди заглядывали в окна первого этажа, желая увидеть, как
отец толкает перед собой по коридору кресло на колесиках, в котором сидит
маленькая Тони. Вот Карл Ли бережно подкатывает кресло к машине, нежно
поднимает ребенка и усаживает девочку на переднее сиденье рядом с матерью. Ее
братья сидят сзади. Карл Ли медленно трогает машину с места, и в сопровождении
родственников, друзей и просто прохожих автомобиль выезжает на улицу. Караван
медленно набирает скорость, устремляясь к городской окраине.
Она сидит на переднем сиденье, как взрослая. Отец слева
сосредоточенно правит, мать украдкой смахивает слезы, братья сидят за ее
спиной, молчаливые и строгие.
