Не меньшая толпа ждала их прибытия и возле дома. По ней
пронесся шумок, когда отец, подхватив девочку на руки, внес в двери родного
дома и уложил на кушетке в гостиной. Тони была рада, что вернулась наконец к
себе из надоевшей больницы, ее только немного угнетало присутствие посторонних.
Мать положила свою легкую руку на ее ножки, а мимо бесконечным потоком шли
двоюродные братья и сестры, дяди, тетки, соседи. Каждому хотелось увидеть ее,
прикоснуться к ней и улыбнуться. У некоторых на глазах блестели слезы. Никто не
произносил ни слова. Тони видела, как ее папочка вышел во двор и заговорил с
дядей Лестером и еще какими-то мужчинами. Братья девочки тем временем
отправились на кухню, чтобы вместе с остальными полакомиться приготовленной для
гостей горой вкуснейшей еды.
Глава 7
Рокки Чайлдерс уже и сам успел забыть, сколько лет он
состоит в должности прокурора округа. Должность эта приносила пятнадцать тысяч
долларов в год и почти не оставляла ему свободного времени. К тому же она
лишала Рокки всякой надежды завести собственную практику. К сорока двум годам
он как юрист уже потерял квалификацию, превратившись в просиживающего долгие
часы в присутственном месте чиновника, исправно переизбираемого на свою
должность каждые четыре года. Слава Богу, Рокки был женат на белой женщине, у
которой имелась возможность неплохо зарабатывать, – так что супруги могли
позволить себе время от времени менять свой «бьюик» на последнюю модель,
платить клубные взносы и в целом выглядеть так, как положено выглядеть
образованному белому человеку в их округе. В молодости у Рокки были даже
какие-то политические амбиции, однако избирателям удалось убедить его в
пагубности подобного шага; теперь он со всплесками бурного, если не мятежного
негодования в душе был обречен до конца своей карьеры разбираться с алкоголиками,
магазинными воришками, хулиганящими подростками, изо дня в день выслушивать
издевательские реплики судьи Булларда, которого он терпеть не мог. Разнообразие
в жизнь привносили только случаи, подобные тому, что подбросили эти подонки
Кобб и Уиллард, – обязанность проводить предварительное слушание и некоторые
другие процедуры лежала именно на нем, только через него дела направлялись в
суд на рассмотрение присяжными, а затем и выше: в суд штата, к прокурору
судебного округа мистеру Руфусу Бакли, родом из Полка. Бакли был тем самым
человеком, который поставил точку на политической карьере Рокки Чайлдерса.
Вообще-то слушание по вопросу об освобождении под залог не
было чем-то особенным, однако на этот раз Чайлдерс чувствовал, что в воздухе
что-то носится. Со среды ему успели позвонить уже несколько десятков
черномазых, каждый был его избирателем или хотя бы претендовал на это. Вторя
друг другу, все они говорили о том, какую тревогу вселяет в них сама мысль о
том, что Кобба и Уилларда могут выпустить под залог на свободу. Уж лучше
держать их взаперти, так же как держат черных ребят, натворивших что-то и не
имеющих денег, чтобы внести залог до суда. Рокки обещал в трубку сделать все
возможное, объясняя при этом, что сумму залога устанавливает окружной судья Перси
Буллард, чей телефонный номер тоже не так уж трудно отыскать в справочнике. Это
на Беннингтон-стрит. Каждый из звонивших почел своим долгом обещать, что лично
прибудет в понедельник в суд, чтобы проследить за развитием событий.
В понедельник, в двенадцать тридцать, Чайлдерса пригласили
явиться к окружному судье. Там уже находился шериф Оззи Уоллс, а сам Буллард
был так взвинчен, что не мог усидеть на месте и мерил кабинет шагами.
– Какой залог тебя устроит? – выпалил он прямо в лицо едва
показавшемуся на пороге Чайлдерсу.
– Н-не знаю, судья. Я как-то об этом не думал.
– А тебе не кажется, что уже пора бы подумать и об этом? –
Буллард быстрым шагом расхаживал от своего стола к окну и обратно.
Оззи молчал. На лице его читалось явное удовольствие.
– Честно говоря, нет, – спокойно ответил судье Чайлдерс. –
Это тебе решать. Ты же судья.
– Благодарю! Благодарю! Так сколько же ты попросишь?
– Я всегда прошу больше, чем рассчитываю получить, – холодным
и ровным голосом отозвался Чайлдерс, наслаждаясь невротическим припадком судьи.
– Так сколько же?
– Не знаю. Я как-то об этом не думал.
Шея Булларда побагровела, он повернулся к Оззи:
– Что скажешь, шериф?
– Ну, – протянул Оззи, – я бы предложил сделать залог
повыше. Парням не стоит выходить из тюрьмы ради их собственной безопасности.
Что-то мои соплеменники забеспокоились. Они возьмут да и обидятся вдруг, если
эти двое выйдут под залог на свободу. Лучше уж поднять ставку.
– Чем, интересно, они располагают?
– Уиллард на нуле. О Коббе сказать трудно – непросто
уследить за доходами от торговли наркотиками. Тысяч двадцать – тридцать он
найдет. Я слышал, он нанял в Мемфисе какого-то преуспевающего адвоката, он
должен вот-вот подъехать. У Кобба могут водиться деньжата.
– Черт побери, почему же мне ничего об этом не известно?
Кого он там нанял?
– Бернарда. Питера К. Бернарда, – раздался голос Чайлдерса.
– Он звонил мне сегодня утром.
– Никогда о таком не слышал, – пренебрежительно фыркнул
Буллард с таким видом, будто в его распоряжении находилось подробнейшее досье
на всех юристов страны.
Он перевел взгляд на верхушки видневшихся за окном деревьев.
Шериф и прокурор обменялись понимающими взглядами. Можно не сомневаться, что
залог будет непомерным. Именно за это судебные чиновники любили Булларда. Они
всегда с наслаждением взирали на то, как отчаявшиеся родственники закладывают
последнее имущество, чтобы выплатить им, чиновникам, десять процентов суммы
залога за оформление необходимых бумаг. Нет, Буллард будет на высоте, как
всегда. Плевать он на все хотел. А потом, это было к тому же и политически
дальновидно – оставить преступников до суда под охраной в тюрьме. Черномазым
это понравится, а с этим нельзя не считаться даже в том случае, если бы
население округа было на две трети белым. Нужно же время от времени делать
реверанс и в другую сторону.
– Скажем, сто тысяч – за Уилларда и двести – за Кобба. Это
должно будет их удовлетворить.
– Кого «их»? – спросил Оззи.
– Э-э, м-м-м... ну, людей, местное население. – Буллард
замялся. – Как, по-твоему?
– Меня это устраивает полностью, – отозвался Чайлдерс, – но
как быть со слушанием? – Он усмехнулся.
– Устроим им слушание, отличное слушание, на котором я
определю сумму залога в сто и двести тысяч.
