– Я не очень-то верю в такие словопрения. Как, кстати, и
Брайгенс. Нет, подобного я не предвижу.
– Он сказал, что еще ни разу не проиграл вам дела, по
которому вы требовали смертной казни.
Улыбка тут же исчезла с лица прокурора. Навалившись грудью
на стол, Бакли с неприязнью посмотрел на журналиста.
– Это так, но я готов держать пари, он и словом не
обмолвился о делах по грабежам и кражам, а? Я тоже своего не упустил. Девяносто
процентов в них мои, если уж говорить честно.
Журналисты начали собираться, парень из Джексона
поблагодарил Бакли за интервью.
– Без проблем, – ответил ему Руфус, – в любое время рад буду
видеть вас.
* * *
С трудом передвигая ноги, Этель поднялась по лестнице и,
войдя в кабинет Джейка, подошла к его огромному столу.
– Мистер Брайгенс, вчера вечером нам с мужем наговорили по
телефону кучу мерзостей, и только что был еще один такой же звонок уже сюда, в
офис. Мне это не нравится.
Джейк указал ей на стул:
– Садитесь, Этель. И что же эти люди говорят?
– Грубостью это в общем-то не назовешь. Скорее,
запугиванием. Они угрожают мне, потому что я работаю на вас. Говорят, я еще
пожалею, что служу у такого любителя черномазых. А когда позвонили сюда, то
раздались угрозы вам и вашей семье. Я просто боюсь.
Джейк тоже испытывал тревогу, но старался не показывать это
Этель. Еще в среду он связался с Оззи и рассказал ему о звонках.
– Смените номер, Этель. Я заплачу за это.
– Я не хочу менять свой номер. Он у меня уже семнадцать лет.
– Хорошо, не меняйте. А я свой заменил, не такая уж это
сложная штука.
– Я этого делать не буду.
– Отлично. Что-нибудь еще?
– Н-ну, я думаю, вам не стоило браться за это дело. Я...
– Меня абсолютно не интересует ваше мнение на этот счет. Я
плачу вам вовсе не за то, чтобы вы размышляли о моих клиентах и их делах. Если
мне захочется узнать, что вы думаете, я спрошу вас сам. Но пока я этого не
делаю, держите язык за зубами.
Обиженно надувшись, Этель вышла. Джейк начал набирать номер
Оззи.
Примерно через час он услышал по интеркому голос Этель:
– Сегодня утром звонил Люсьен. Он попросил меня сделать
копии нескольких последних дел и добавил, что ему было бы приятно, если бы вы
подъехали с ними к нему сегодня, после обеда. Сказал, что после вашей
предыдущей встречи прошло уже пять недель.
– Четыре. Займитесь копиями, я отвезу их ему сегодня.
Раз в месяц Люсьен обязательно заглядывал в офис или по
крайней мере звонил. Он любил почитать отчеты о делах, старался быть в курсе
последних новостей в законодательстве. Других занятий у него почти не было,
разве что коротать время в компании «Джека Дэниэлса» или играть на рынке ценных
бумаг. От двух этих развлечений Люсьен никогда не уставал.
Большую часть времени он привык проводить в кресле на
крыльце просторного, выкрашенного белой краской дома, стоявшего на вершине
холма, в восьми кварталах от центральной площади, прихлебывая из стакана виски
и вчитываясь в детали какого-нибудь дела.
После того как адвокатское сословие отторгло его, Люсьен
здорово сдал. Он пригласил в дом прислугу, которую к тому же сделал и сиделкой,
чтобы та подавала ему на крыльцо выпивку с полудня и до полуночи. На еду и сон
он почти не тратил времени, предпочитая часами раскачиваться в кресле.
Предполагалось, что Джейк должен навещать его не реже раза в
месяц. Так оно и было на самом деле, только эти визиты Джейка заставляло
наносить какое-то странное чувство долга. Люсьен превратился в желчного
больного старика, проклинавшего на чем свет стоит юристов, судей и особенно
ассоциацию адвокатов штата. Джейк был его единственным другом, единственным
слушателем, которого он мог найти и заставить в течение довольно-таки изрядного
промежутка времени слушать свои излияния. Помимо чтения обличительных
проповедей, Люсьен считал себя вправе давать Джейку юридические советы, которых
тот и не думал просить. Эта его привычка была особенно раздражающей. Ему было
известно все о тех делах, которые вел Джейк, хотя для самого Джейка оставалось
загадкой то, откуда Люсьен черпает информацию. В Клэнтоне его видели на улицах
весьма нечасто, да и то главным образом у магазина в квартале, где торговали
спиртным навынос.
«Сааб» остановился позади грязного, видавшего виды «порше».
Поднявшись по ступенькам крыльца, Джейк подал Люсьену копии дел. Не было
произнесено ни слова приветствия, просто он протянул Люсьену пачку листов, и
тот, не проронив ни звука, принял ее. Они сидели в креслах-качалках бок о бок
на просторном крыльце и смотрели на город. Вдалеке над крышами домов и
верхушками деревьев виднелся верхний этаж здания городского суда.
Наконец Люсьен раскрыл рот, для того чтобы предложить Джейку
сначала виски, затем – вина, а после него – пива. Джейк на все отвечал отказом.
Карла была против спиртного, и Люсьен это знал.
– Поздравляю.
– С чем? – удивленно спросил Джейк.
– С делом Хейли.
– И с чем же тут поздравлять?
– У меня никогда не было такого большого дела, а уж я-то
знаю, что говорю.
– В каком смысле большого?
– Известность, популярность – вот название игры для
настоящего юриста, Джейк. Если о тебе не знают, ты умрешь от голода. Когда люди
попадают в переплет, они идут к юристу, но выбирают того, о котором хоть что-то
слышали. Ты должен уметь подать себя публике, если уж ты называешь себя уличным
юристом. Конечно, если ты работаешь на солидную корпорацию или страховую
компанию, это – совсем другое дело: отсиживая задницу, сдирать с клиента по
сотне долларов в час, и так десять часов в день, доить какого-нибудь беднягу
и...
– Люсьен, – негромко перебил его Джейк, – мы уже столько раз
об этом говорили. Не лучше ли вспомнить о деле Хейли?
– Согласен-согласен. Готов поспорить, что Нуз откажется
сменить место проведения процесса.
– А кто сказал, что я потребую этого?
– Ты будешь последним дураком, если поступишь иначе.
– Почему?
