– Так вы ответите на мой вопрос?
– Да. Он может рассчитывать на беспристрастное рассмотрение
своего дела в суде округа Форд, если слушание состоится здесь.
– Вы хотите, чтобы оно состоялось здесь?
– Мы попытаемся перенести слушание в другое место.
– Куда именно?
– Выбор не за нами. Его сделает судья.
– Где Хейли раздобыл «М-16»?
Джейк усмехнулся и покосился на магнитофон.
– Не знаю.
– Обвинили бы его в совершении преступления, если бы он был
белым?
– Он негр, и обвинение ему еще не предъявлено.
– Но если бы он был белым, его обвинили бы?
– Я думаю, да.
– И жюри присяжных согласилось бы с обвинением?
– Не хотите ли сигару? – Из ящика стола Джейк достал
«Руатан»
[6],
снял целлофановую обертку, не спеша прикурил от газовой зажигалки.
– Нет, благодарю вас.
– Нет, будь он белым, присяжные оправдали бы его. Таково мое
мнение. Во всяком случае, здесь, в Миссисипи, или в Техасе, или в Вайоминге. Не
уверен насчет Нью-Йорка.
– Почему же?
– У вас есть дочь?
– Нет.
– Тогда вам не понять.
– Все же я не теряю надежды. Значит, мистер Хейли судом
присяжных будет осужден?
– Скорее всего.
– Выходит, по отношению к черному населению система не так
уж и справедлива?
– А вам приходилось говорить с Раймондом Хьюджесом?
– Нет. Кто это?
– На последних выборах он выдвинул себя на должность шерифа,
но допустил одну ошибку – не учел того, что его соперником был Оззи Уоллс.
Хьюджес – белый, Оззи, само собой, нет. И если я не ошибаюсь, Оззи получил
тридцать один процент голосов. Так почему бы вам не обратиться к мистеру
Хьюджесу с вопросом о справедливости системы в отношении черных?
– Я имел в виду правоохранительную систему.
– Система везде одна и та же. Кто, по-вашему, сидит за
столом присяжных? Те же самые избиратели, которые сделали Оззи Уоллса шерифом.
– Ну хорошо, но если белый может быть оправдан за то же, за
что негра скорее всего осудят, то не объяснили бы вы, на чем основана ваша
уверенность в том, что система одинаково справедлива к обоим?
– А она и не справедлива.
– Боюсь, не совсем понимаю вас.
– Система отражает в себе состояние общества. Она не всегда
справедлива, но она и не менее справедлива, чем в Нью-Йорке, Массачусетсе или
Калифорнии. Она настолько справедлива, насколько предвзятой и подверженной
воздействию эмоций ее делает сам человек.
– И вы думаете, местный суд отнесется к мистеру Хейли так
же, как и нью-йоркский?
– Я хочу сказать, что в Нью-Йорке расизма столько же,
сколько и в Миссисипи. Посмотрите на наши государственные школы: они
десегрегированы точно так же, как и любые другие в стране.
– По решению суда.
– Да, но что вы скажете о ваших нью-йоркских судах? В
течение многих лет вы, благочестивые лицемеры, показывали на нас пальцем,
требуя осуществления десегрегации на деле. Что же, это было сделано, и мир не
рухнул. Но в своем благочестии вы без всяких душевных мук забыли о своих
собственных школах, о своих соседях, о ляпсусах в избирательном праве, о своих
жюри присяжных – поголовно белых, о советах городского управления. Да, мы
заблуждались, но мы заплатили за свои ошибки дорогую цену. Зато мы кое-чему
научились, и, хотя перемены идут слишком медленно и болезненно, мы все же
стараемся. А вы – вы продолжаете тыкать в нас пальцем.
– У меня и в мыслях не было развязывать новую битву за
Геттисберг
[7].
– Прошу меня извинить. К какой защите мы прибегнем? В
настоящее время я и сам не знаю. Честно говоря, сейчас еще просто слишком рано.
Ведь пока даже не предъявлено обвинение.
– Но оно, вне всякого сомнения, будет предъявлено?
– Вне всякого сомнения, нам это пока еще неизвестно. Похоже,
что да. Когда вы хотите это опубликовать?
– Наверное, в воскресенье.
– Хотя какая разница. Здесь вашу газету никто не читает. Да,
ему будет предъявлено обвинение.
Маккитрик посмотрел на часы, и Джейк выключил свой магнитофон.
– Послушайте, я вовсе не так уж плох, – обратился к нему
репортер. – Давайте выпьем как-нибудь пива и покончим со всем этим.
– Не для прессы: я не пью. Но принимаю ваше предложение.
.
* * *
Первая пресвитерианская церковь Клэнтона располагалась через
дорогу от Первой объединенной методистской церкви, и обе они находились на
расстоянии прямой видимости от гораздо большей Первой баптистской церкви. У
баптистов было больше прихожан и денег, зато пресвитерианцы и методисты
заканчивали свои воскресные службы раньше. И поэтому, когда баптисты в половине
первого подходили к дверям ресторанов, чтобы всей семьей пообедать, им
приходилось стоять в очереди и смотреть, как другие медленно наслаждаются едой
и приветливо помахивают им руками.
Джейк был абсолютно уверен в том, что баптиста из него
никогда бы не вышло. На его взгляд, они были чуточку ограниченны и излишне
строги, а потом, они вечно пеклись о воскресной вечерней службе. Джейк же не
выносил этой церемонии. Карлу воспитывали в баптистской вере, его самого – как
методиста, однако во время их бракосочетания был достигнут компромисс, и оба
супруга стали пресвитерианцами. Церковью своей они были довольны, службами ее
тоже и пропускали их редко.
