– Дамы и господа! – начал Нуз свою обычную речь. – Вас
избрали и привели к присяге в качестве членов большого жюри округа Форд, и вы
будете исполнять свои обязанности до того момента, пока в августе не назовут
имена тех, кто придет вам на смену. Я хочу подчеркнуть, что ваши обязанности –
это не просто пустая трата времени. На этой неделе вы будете встречаться
ежедневно, затем, до самого сентября, вы будете проводить вместе по нескольку
часов ежемесячно. На вас возлагается ответственность за рассмотрение уголовных
дел, вы будете выслушивать служителей закона и жертвы преступлений, и вы же
будете определять, достаточно ли оснований для того, чтобы признать обвиняемого
действительно виновным в совершении того или иного преступления. Если вы найдете,
что да, что таких оснований достаточно, то составите обвинительное заключение,
которое будет рассматриваться судом в качестве официального обвинения. Вас
восемнадцать, и когда по меньшей мере двенадцать из вас будут убеждены, что
обвиняемый виновен, вы составите обвинительное заключение. В ваших руках
сосредоточены значительные полномочия. В соответствии с законом вы имеете право
рассматривать любое уголовное дело, заслушивать любого гражданина, равно как и
любого общественного деятеля, заподозренного в каком-либо неблаговидном
поступке, вам дано право расследовать все, что вызывает неприятие с точки
зрения общества. Вы можете совещаться, когда вам угодно, однако, как правило,
вы встречаетесь тогда, когда вас будет созывать окружной прокурор мистер Бакли.
Вы имеете право вызвать повесткой свидетеля для дачи вам показаний, вы можете
также потребовать от свидетеля письменных показаний. Все ваши совещания и
обмены мнениями происходят при закрытых дверях, при полном отсутствии
посторонних: только вы сами, окружной прокурор, его люди и свидетель. У вас нет
права видеться с обвиняемым. Строжайшим образом вам запрещается разглашать то,
что говорится или что происходит в вашей совещательной комнате. – Нуз перевел
взгляд на Бакли: – Мистер Бакли, будьте добры, встаньте, пожалуйста! Благодарю
вас. Позвольте представить вам мистера Руфуса Бакли, окружного прокурора. Он
родом из Смитфилда, округ Полк. Когда вы будете собираться на совещания, он на
первых порах будет помогать вам. Благодарю вас, мистер Бакли. Мистер Масгроув,
ваша очередь, пожалуйста. Это мистер Масгроув, ассистент окружного прокурора.
Он тоже из Смитфилда. Он будет работать с мистером Бакли, пока вы заняты на
сессии. Благодарю вас, мистер Масгроув. Таким образом, эти два джентльмена
представляют штат Миссисипи, и именно они будут передавать на рассмотрение
большого жюри то или иное дело. И еще: состав последнего большого жюри в округе
Форд был избран в феврале, и главой его тогда стал мужчина. Таким образом,
следуя старой традиции и идя навстречу пожеланиям министерства юстиции, я
назначу главой теперешнего состава большого жюри женщину, чернокожую женщину.
Давайте все посмотрим на нее. Лаверн Госсет. Где вы, миссис Госсет? А, вот вы
где! Отлично. Вы учительница в школе, если я не ошибаюсь? Отлично. Я уверен, вы
без труда справитесь с вашими новыми обязанностями. Так, теперь вам пора
приступать к работе. По моим подсчетам, вас тут поджидает больше пятидесяти
дел. Предлагаю вам проследовать за мистером Бакли и мистером Масгроувом по
коридору в малый зал заседаний, который мы используем для собраний большого
жюри. Благодарю вас и желаю успеха.
Бакли с горделивой осанкой вышагивал впереди нового большого
жюри, увлекая его за собой в коридор. Он отмахнулся от надоедливых репортеров:
пока ему нечего было им сказать. В малом зале заседаний все расселись вокруг
двух длинных складных столов. Секретарь суда ввезла на тележке гору папок с
делами. Какой-то полуувечный, полуглухой, пенсионного вида служитель в униформе
встал на пост у дверей. Находившиеся в зале люди почувствовали себя в
безопасности. Бакли, однако, успел уже передумать, извинился перед присяжными и
выскочил за дверь, к репортерам. Да, сказал он, дело Хейли будет рассмотрено
большим жюри во второй половине дня. Собственно говоря, он планирует созвать в
четыре часа пресс-конференцию на ступенях здания суда. К этому времени жюри
успеет разобраться со всеми обвинениями.
* * *
После обеда в конец длинного стола уселся начальник
управления полиции Кэрауэя и принялся нервно листать свои папки. Он старался не
поднимать глаз на членов большого жюри, которые в волнении ожидали свое первое
дело.
– Назовите ваше имя! – рявкнул прокурор.
– Нолан Эрнхарт, шеф полиции Кэрауэя.
– Сколько у вас дел, шеф?
– Из Кэрауэя пять, сэр.
– Приступим к первому.
– Хорошо, приступим, – пробормотал заикаясь Нолан, копаясь в
своих папках. – Первым идет дело Федисона Булоу, мужчины, чернокожего, двадцати
пяти лет, пойманного с поличным на задворках продовольственного магазина
Гриффина в Кэрауэе в два часа ночи двенадцатого апреля. Сработала система
сигнализации, и мы взяли его прямо в магазине. Кассовый аппарат в зале был
взломан, часть денег исчезла. Деньги и кое-что из товаров мы обнаружили в
автомобиле, зарегистрированном на его имя и припаркованном неподалеку от магазина.
В тюрьме он написал целых три страницы признаний, У меня здесь с собой есть
копии.
Бакли как ни в чем не бывало расхаживал по небольшому
помещению и улыбался каждому из сидящих за столом.
– И вы хотите, чтобы большое жюри обвинило Федисона Булоу по
одной статье за взлом и проникновение в торговое учреждение, а по другой статье
за кражу?
– Да, сэр, именно так, сэр.
– Так, господа члены большого жюри, воспользуйтесь своим
правом задавать любые вопросы. Вы рассматриваете дело. Итак, вопросы?
– У меня вопрос. За ним еще что-нибудь числится? – Это
полюбопытствовал Мак Лойд Кроуэлл, безработный водитель грузовика.
– Нет, – ответил шеф полиции. – Это его первый арест.
– Хороший вопрос, никогда не забывайте задать его, поскольку
если обвиняемый уже привлекался к судебной ответственности, нам, вполне
возможно, придется рассматривать его как рецидивиста, – поучал Бакли. – Еще
вопросы? Нет? Хорошо. В таком случае кому-либо из вас нужно внести предложение
о том, что большое жюри поддерживает настоящее обвинение против Федисона Булоу.
Молчание. Восемнадцать человек, уставившись взглядами в
крышку стола, ждут, когда кто-то из них решится открыть рот. Бакли тоже ждет.
Молчание. Замечательно, думает он. Какое мягкосердечное большое жюри. Кучка
прекраснодушных либералов, боящихся слово уронить. Ну почему у него нет
присяжных, которые жаждали бы крови, которые готовы были бы обвинять всех и
вся?
– Миссис Госсет, не сделаете ли вы, будучи главой большого
жюри, первое предложение?
– Предлагаю, – проговорила она.
