– Два года назад занимался его разводом. Он жил в Джексоне до
того дня, когда его жену изнасиловал черномазый. Она сошла с ума, они
разошлись, после чего она перерезала себе вены кухонным ножом. Тогда он
переехал в Клэнтон и женился на какой-то неряхе из пригорода. Продержался с ней
примерно год. Он побил Бакли, как мальчишку. Велел ему сесть и заткнуться.
Хотел бы я видеть это своими глазами.
– Говоришь ты так, будто и на самом деле был там.
– Не-ет, просто мне рассказывали.
– Кто?
– Джейк, оставь.
– Опять микрофоны?
– Нет. Я только слушаю, что говорят. А ведь это неплохой
знак, да?
– Что именно?
– Закрытое голосование. Шесть из двенадцати проголосовали за
то, чтобы Хейли выпустить на свободу. Пятеро черных и Кроуэлл. Это хороший
знак. Еще парочку ниггеров в жюри – и дело сделано. А?
– Не все так просто. Если дело будет слушаться в нашем
округе, то вполне вероятно, что жюри будет целиком из белых. Здесь нет ничего
необычного, да к тому же и конституцию это не нарушает. Да еще этот Кроуэлл,
который тоже непонятно откуда выскочил.
– Вот-вот, то же самое думает и Бакли. Видел бы ты эту
старую задницу. Сидит у себя с таким видом, будто готов оставить автограф на
телеэкране со своим изображением. Его никто не идет поздравлять с дебютом во
вчерашних теленовостях, так он умудряется упомянуть о нем в любом разговоре,
независимо от темы. Напоминает ребенка, который требует к себе постоянного
внимания.
– Не будь таким жестоким. Вполне возможно, что вскоре он
станет твоим губернатором.
– Никогда! Если он проиграет дело Хейли. А все идет к тому,
что он его проиграет, Джейк. Мы подберем хороших присяжных, двенадцать честных
и преданных наших сограждан, а потом мы их купим.
– Я этого не слышал.
– Так было во все времена.
* * *
В десять тридцать Джейк вошел в расположенный позади зала
заседаний кабинет судьи и обменялся традиционными рукопожатиями с Бакли,
Масгроувом и Марабу. Все трое ждали его прихода. Нуз указал Джейку на стул и
сам опустился в кресло.
– Джейк, это отнимет у нас всего несколько минут. Мне бы
хотелось предъявить Карлу Ли Хейли обвинение утром, в Девять часов. Тебя это
устраивает?
– Полностью. Это было бы великолепно.
– Утром у нас еще будет несколько обвинений, а в десять мы
начнем слушать дело о грабеже. Так, Руфус?
– Да, сэр.
– Отлично. Теперь давайте обсудим дату суда по делу мистера
Хейли. Как вам известно, следующая сессия суда состоится здесь в конце августа,
в третий понедельник, и я уверен, к этому сроку дел накопится более чем
достаточно, как и сейчас. Так что, принимая во внимание специфику этого случая
и, по чести говоря, ту огласку, которую он получил, я бы сказал, что лучшим
вариантом было бы провести суд как можно быстрее, насколько это, конечно, будет
практически осуществимо.
– Чем быстрее, тем лучше, – вставил Бакли.
– Джейк, сколько времени тебе потребуется на подготовку к
суду?
– Шестьдесят дней.
– Шестьдесят дней! – с недоверием повторил Бакли. – Почему
так много?
Джейк пропустил его слова мимо ушей, глядя на Марабу. Тот
поправил свои очки и начал листать лежащий перед ним календарь.
– Могу я обратиться к суду с просьбой о переносе места
рассмотрения дела моего подзащитного?
– Да.
– Вы ничего этим не добьетесь, – бросил Бакли. – Я
гарантирую, что его осудят где угодно.
– Прибереги это для журналистов, Руфус, – спокойно заметил
ему Джейк.
– Не тебе о них говорить, – не остался в долгу Бакли. –
Сам-то ты наслаждаешься их вниманием.
– Прошу вас, джентльмены, – не выдержал Нуз. – Какие еще
можно ожидать предложения от защиты?
На мгновение Джейк задумался.
– Будут и другие.
– Позволительно ли осведомиться какие? – В голосе Нуза
звучало раздражение.
– Послушайте, судья, в настоящее время я вовсе не расположен
обсуждать свою линию защиты. Мы только что получили копию обвинительного
заключения, и я даже не обсудил его со своим клиентом. Совершенно ясно, что нам
с ним придется еще поработать.
– И сколько вам потребуется на это времени?
– Шестьдесят дней.
– Вы смеетесь! – Бакли уже просто кричал. – Это что, шутка?
Обвинение готово, судья. Шестьдесят дней! Это неслыханно!
Джейк начинал закипать, но пока сдерживался. Бакли подошел к
окну, что-то шепча.
Нуз продолжал листать календарь.
– Почему шестьдесят?
– Дело представляется мне довольно сложным.
Бакли расхохотался и принялся покачивать головой.
– Значит, нам следует ожидать, что защита будет настаивать
на временном помешательстве?
– Да, сэр. И потребуется время, чтобы мистера Хейли осмотрел
психиатр. После чего обвинению тоже непременно захочется, чтобы моего
подзащитного освидетельствовали другие эксперты.
– Понимаю.
– У нас также могут возникнуть до суда и другие вопросы.
Дело это большое, и я хотел бы быть уверенным в том, что мы будем располагать
соответствующим временем для подготовки.
– Мистер Бакли? – обратился к прокурору судья.
– Как угодно. Для обвинения это не играет никакой роли. Мы
будем готовы. Мы могли бы выйти в суд хоть завтра.
Нуз небрежным почерком записал что-то на страничке календаря
и вновь поправил очки, которые постоянно сползали и удерживались от падения
только небольшой бородавкой, удачно расположенной на самом кончике носа. Ввиду
особой длины носа, а также из-за несколько специфической формы головы его чести
нужны были очки с необычно длинными дужками. Очки не требовались судье ни для
чтения, ни для других каких-то целей, похоже, он надевал их только в бесплодной
попытке отвлечь внимание окружающих от столь выдающегося носа. Джейк давно
подозревал это, но ему все никак не хватало мужества подойти к судье и сказать
ему, что эта шутовская восьмиугольная оправа отвлекает внимание от чего угодно,
но только не от носа, на котором находится.
