Нуз раскрыл папку в красной обложке, поправил на переносице
очки так, чтобы они не затрудняли ему чтение, и провозгласил:
– Штат против Карла Ли Хейли, дело номер три тысячи
восемьсот восемьдесят девять. Мистер Хейли, выйдите, пожалуйста, вперед.
Наручники были сняты, и Карл Ли проследовал за своим
адвокатом к судейскому столу, напротив которого оба остановились, глядя на его
честь, нервно пробегавшего глазами текст обвинительного заключения. В зале
стояла гробовая тишина. Со своего места поднялся Бакли и медленно направился в
сторону Хейли и Брайгенса, остановившись в нескольких футах от обвиняемого.
Несколько журналистов быстрыми движениями делали в своих блокнотах карандашные
наброски.
Джейк уставился на Бакли, не совсем понимая, что заставило
прокурора встать и подойти к столу судьи во время оглашения обвинения. На Бакли
был новенький, с иголочки, черный костюм-тройка из полиэстера. Каждый волосок
на массивной голове уложен к волоску. Своим видом прокурор походил на
телевизионного проповедника.
Сделав шаг к Бакли, Джейк прошептал:
– Отличный костюм, Руфус.
Торжественность минуты, видимо, ослабила прокурорскую
бдительность.
– Благодарю, – ответил он.
– А в темноте он не светится? – спросил Джейк и отступил
назад, к клиенту.
– Ваше имя Карл Ли Хейли?
– Да.
– Мистер Брайгенс – ваш адвокат?
– Да.
– У меня в руках копия обвинительного заключения,
вынесенного по вашему делу большим жюри. Была ли вам предоставлена такая же
копия?
– Да.
– Вы прочли ее?
– Да.
– Вы обсудили заключение с вашим адвокатом?
– Да.
– Оно вам полностью понятно?
– Да.
– Отлично. По закону я обязан зачитать вам его в открытом
суде. – Нуз кашлянул. – Большое жюри присяжных штата Миссисипи, состоящее из
добропорядочных граждан округа Форд, не привлекавшихся к суду, должным образом
избранных, приведенных к присяге и обязанных законом рассматривать судебные
дела вышеупомянутых округа и штата, выступая от имени властей штата, под
присягой обвиняет Карла Ли Хейли, постоянно проживающего на территории
означенных выше округа и штата и находящегося в юрисдикции данного жюри, в том,
что он действительно нарушил закон – сознательно, грубо и обдуманно – тем, что
с умышленной жестокостью лишил жизни граждан Билли Рэя Кобба и Пита Уилларда, а
также совершил нападение с попыткой убийства на офицера полиции Де Уэйна Луни,
то есть преступил закон и нанес ущерб чести и доброму имени штата Миссисипи.
Данное заключение является официальным документом. Подписано: Лаверн Госсет,
председатель большого жюри. – Нуз перевел дыхание. – Ясны ли вам предъявленные
обвинения?
– Да.
– Осознаете ли вы, что если вас признают виновным, то
наказанием за содеянное может стать смерть в газовой камере тюрьмы Парчмэн?
– Да.
– Признаете ли вы себя виновным?
– Нет.
Нуз принялся листать свой календарь. С неослабевающим
вниманием зал в полной тишине следил за его движениями. Журналисты писали в
блокнотах, некоторые продолжали делать наброски портретов главных действующих
лиц, в число которых умудрился-таки втиснуться и Бакли – теперь он стоял чуть
повернувшись, давая возможность рисовавшим запечатлеть себя в профиль. Он
чувствовал неодолимое желание произнести что-нибудь веское. Гневным взглядом он
испепелял затылок Хейли так, что присутствовавшим становилось ясно: прокурору
не терпелось предать убийцу смерти. Размеренным шагом Бакли вернулся к своему
столу, с важным видом начал шептаться о чем-то с Масгроувом. Затем он пересек
зал – посовещаться с кем-то из чиновников суда. После этого Бакли вновь
вернулся к судейскому столу, возле которого все еще стоял Хейли вместе со своим
адвокатом. Джейку вся эта прокурорская возня была абсолютно понятна, он только
старался изо всех сил не обращать на нее внимания.
– Мистер Хейли, – проскрипел Нуз, – судебное заседание по
вашему делу назначено на понедельник, двадцать второго июля. Все предсудебные
требования должны быть сформулированы до двадцать четвертого июня и заявлены не
позднее восьмого июля.
Хейли и Брайгенс одновременно кивнули.
– Какие-нибудь дополнения?
– Да, ваша честь. – Бакли произнес эти слова так громко, что
их услышали даже те, кто находился в вестибюле здания. – Обвинение выступает
против ходатайства об освобождении обвиняемого под залог.
Сжав кулаки, Джейк с трудом сдержал свои чувства.
– Ваша честь, обвиняемый еще и не обращался с подобной
просьбой. Мистер Бакли, как обычно, запутался в процедурных вопросах. Он не
может выступать против ходатайства, которое не заявлено. Ему следовало узнать
это еще в колледже.
Бакли, уязвленный, тем не менее продолжал:
– Ваша честь, мистер Брайгенс всегда настаивает на
освобождении под залог, и я уверен, что сегодняшний день не исключение.
Обвинение будет категорически против такой его просьбы.
– Ну а почему бы вам не дождаться, когда он обратится ко мне
с этой просьбой? – В голосе Нуза послышалось раздражение.
– Ну что ж. – Лицо Бакли налилось кровью, он не отрываясь
смотрел на Джейка.
– Намереваетесь ли вы просить об освобождении обвиняемого до
суда под залог? – Нуз повернулся к Джейку.
– Я планировал сделать такой запрос в соответствующее время,
однако мистер Бакли своими театральными...
– Забудьте о мистере Бакли, – перебил его судья.
– Понимаю, судья, он просто растерялся...
– Итак, настаиваете ли вы на освобождении под залог?
– Да, я собирался сделать это.
– Так я и думал. Я уже размышлял над вопросом, допустимо ли
в данном случае освобождение под залог. Как вы хорошо знаете, решение принимаю
только я, а я ни разу еще не выпускал под залог обвиняемого по делу об
умышленном убийстве. И мне не кажется, что сейчас мы располагаем какими-то
основаниями для исключения.
– То есть вы хотите сказать, что отклоняете ходатайство об
освобождении под залог?
– Да.
Пожав плечами, Джейк положил папку с бумагами на стол.
– Понятно.
