– Неизвестно.
– Ку-клукс-клан? – спросила она.
– Похоже на то, – ответил Празер. – Не представляю, кто еще
может жечь кресты. А ты знаешь, Джейк?
Джейк покачал головой.
– А я-то думал, они ушли из округа много лет назад, –
продолжил заместитель шерифа.
– Значит, вернулись, – задумчиво проговорил Джейк.
Охваченная ужасом, Карла стояла неподвижно, правая рука прижата к губам. Ее
кожа, освещенная пламенем, казалась красноватой.
– Сделай что-нибудь, Джейк. Потуши его.
Джейк бросил взгляд на летевшие по воздуху искры,
осмотрелся. Треск горящего дерева становился все громче, языки пламени
разгоняли предутреннюю тьму. Какое-то время Джейк еще надеялся, что огонь
уймется сам собой, что никто, кроме них троих, его не увидит, что в ближайшие
несколько дней все забудется и жители Клэнтона ни о чем не узнают. Однако тут
же он усмехнулся своей наивности.
Празер поморщился – было видно, что он уже устал стоять на
крыльце.
– Слушай, Джейк, не хотел я затрагивать эту тему, но если
верить газетам, то, похоже. Клан ошибся в выборе жертвы. Ты согласен?
– Наверное, они и читать-то не умеют, – пробормотал Джейк.
– Может, и не умеют.
– Скажи, Празер, ты знаешь кого-нибудь из членов Клана
здесь, в округе?
– Ни одного. На юге штата – да, были, но не здесь. Во всяком
случае, мне об этом ничего не известно. Если верить ФБР, то Клан давно уже ушел
в прошлое.
– Не очень-то обнадеживающе это звучит.
– Почему же?
– Да потому, что если эти люди входят в Клан, то, значит,
они не местные. Гости из дальних краев. А это говорит о том, что намерения у
них самые серьезные. Тебе не кажется, Празер?
– Не знаю. Меня бы больше волновало, если бы вдруг
оказалось, что с Кланом связались наши парни. Вот тогда вполне бы можно было
сказать, что Клан возвращается.
– Что означает этот крест? – спросила Празера Карла.
– Это предостережение. Вам как бы говорят: прекрати делать
то, что делаешь, или в следующий раз мы сделаем чуть больше, а не просто сожжем
кусок древесины. Они действовали таким образом в течение многих лет, запугивая
белых, которые симпатизировали чернокожим. И если такой белый продолжал относиться
к ниггерам как к братьям, следовало насилие. Подбрасывались бомбы, людей
избивали, дело доходило даже до убийства. Но по-моему, все это было давно. В
вашем случае они хотят сказать, чтобы Джейк отказался от дела Хейли. Но
поскольку теперь не он адвокат Карла Ли, я ума не приложу, что может значить
этот крест.
– Поди взгляни на Ханну, – повернулся Джейк к жене, и та
скрылась в доме.
– Если у вас найдется шланг для воды, я с радостью помогу
вам затушить огонь, – предложил Празер.
– Было бы здорово, – откликнулся Джейк. – Мне бы очень не
хотелось, чтобы об этом узнали соседи.
Стоя в своих халатах на крыльце, Джейк и Карла смотрели на
то, как заместитель шерифа управляется со шлангом. Вода быстро сбила пламя, и
дерево теперь только шипело и дымилось. Предосторожности ради Празер поливал
его минут пятнадцать, после чего, аккуратно свернув шланг, уложил его позади
кустарника, на клумбе у крыльца.
– Спасибо, Маршалл. Не станем об этом болтать, хорошо?
Празер вытер мокрые руки о свои форменные штаны, поправил шляпу.
– Само собой. Проверьте хорошенько замки на дверях. Если
что-нибудь услышите, звоните дежурному. А мы несколько дней понаблюдаем за
вашим домом.
Усевшись в машину, он подал ее назад, выехал на Адамс-стрит
и неторопливо покатил по ней в направлении к площади. Джейк с Карлой сидели в
кресле-качалке и следили за тем, как от креста тянется в небо слабая струйка
дыма.
– У меня такое ощущение, как будто я листаю старый номер
«Лайфа».
– Или главу из учебника по истории Миссисипи. Может, стоит
им как-то дать знать, что тебя послали ко всем чертям?
– Спасибо.
– Спасибо?
– За прямоту.
– Прости. Мне нужно было сказать «отставили», или «дали
расчет», или...
– Скажем проще: он нашел другого адвоката. А ты и в самом
деле напугана.
– Еще бы. Я в ужасе. Если уж они могут поджечь у нас во
дворе крест, то что помешает им сжечь и сам дом? Джейк, я очень хочу, чтобы ты
был счастлив и чтобы в работе тебе светила удача и все такое прочее, но ведь не
за счет же нашей безопасности! Никакое твое дело этого не стоит.
– Значит, ты рада, что меня поперли?
– Я рада, что он нашел другого адвоката. Теперь, может,
оставят нас в покое.
Джейк прижал сидящую у него на коленях Карлу к груди. Кресло
слабо раскачивалось. В половине четвертого утра Карла в своем халатике была
восхитительна.
– Но ведь они не придут к нам снова? – спросила она.
– Нет. На этом они поставят точку. Они же узнают, что я
вышел из дела. Они еще будут звонить и извиняться.
– Это не смешно, Джейк.
– Знаю.
– Как ты думаешь, людям об этом станет известно?
– В течение часа-полутора – нет. Но когда в пять утра
откроется кафе, Делл Перкинс будет знать все в мельчайших подробностях еще до
того, как нальет первому посетителю чашку кофе.
– Что ты собираешься делать с этим? – Она кивнула в сторону
креста, теперь уже едва видного в лунном свете.
– Знаешь, что пришло мне в голову? Мы погрузим его в машину,
отправимся в Мемфис и сожжем во дворе у Маршафски.
– Я иду спать.
* * *
К девяти часам утра Джейк уже закончил надиктовывать на
пленку свой официальный отказ от ведения дела. Этель с пылом стучала по
клавишам пишущей машинки, однако ей пришлось прервать свою работу для того,
чтобы сообщить Джейку по интеркому:
– Мистер Брайгенс, вам звонит мистер Маршафски. Я сказала
ему, что вы в комнате для заседаний, но он настаивает.
– Соедините меня с ним. – Джейк поднял трубку. – Алло.
– Мистер Брайгенс, это Бо Маршафски из Мемфиса. Как у вас
дела?
– Превосходно.
