– Это ваш последний свидетель?
– Да, сэр.
– Будут ли у вас, мистер Бакли, какие-либо вопросы к
свидетелю защиты?
Бакли отрицательно покачал головой.
– Отлично. – Его честь поднялся. – Давайте сделаем небольшой
перерыв. Я хотел бы видеть всех присутствующих здесь юристов у себя в кабинете.
Зал тут же взорвался громкими голосами, люди обсуждали
только что увиденное и услышанное. Юристы потянулись за Нузом и Пейтом сквозь
дверь позади судейского стола в его кабинет. Войдя туда, Нуз тут же сбросил
мантию. Пейт принес ему чашку черного кофе.
– Джентльмены, я сейчас размышляю о том, чтобы начиная прямо
с этого момента и до самого конца суда закрыть весь процесс от прессы. Слишком
уж широкая огласка начинает меня беспокоить, и я не хочу, чтобы репортеры
совали свои носы в дело. Какие будут у вас соображения?
Мгновенно побледневший Бакли был потрясен. Он раскрыл рот,
но так и не нашел в себе сил что-либо сказать.
– Отличная мысль, ваша честь, – с болью в душе проговорил
Джейк. – Я сам подумывал подать вам такое заявление.
– Я сразу это заметил. Я же вижу, как в последнее время вы
избегаете прессы. А что скажете вы, мистер Бакли?
– На кого это правило распространится, ваша честь?
– На вас, мистер Бакли. На вас и мистера Брайгенса. Вам
будет запрещено обсуждать любые детали процесса с газетчиками вплоть до
окончания суда. То же самое относится к каждому имеющему отношение к делу: ко
всем юристам, чиновникам суда, клеркам, к шерифу.
– Но почему? – спросил Бакли.
– Я вовсе не в восторге от того, что вы, похоже, готовы
сцепиться друг с другом на виду у всей страны. Я ведь не слепой. Вы же
наступаете на пятки один другому. Могу представить, на что будет похож суд!
Цирк, а не суд! Цирк с тремя аренами.
Отойдя к окну, Нуз принялся бормотать что-то себе под нос.
Приглашенные в кабинет юристы обменивались недоуменными взглядами, а затем, как
по команде, стали смотреть на неуклюжую фигуру у окна.
– С этого самого момента запрещаю вам всем любые контакты с
прессой до окончания процесса. Нарушение этого приказа будет расценено как
оскорбление суда. Вы не имеете права обсуждать с представителями прессы какие
бы то ни было аспекты дела Хейли. Вопросы?
– Вопросов нет, сэр, – быстро ответил Джейк.
Бакли посмотрел на Масгроува и покачал головой.
– Теперь о сегодняшнем слушании. Мистер Бакли, вы там
говорили что-то про двадцать своих свидетелей. Какое количество их вам на самом
деле необходимо?
– Пять или шесть.
– Это уже лучше. Кто они?
– Флойд Лойд.
– Кто такой?
– Надзиратель, из Первого судебного округа.
– Что он собой представляет?
– Живет здесь уже пятьдесят лет, в своей должности уже лет
десять. Он считает, что и в нашем округе вполне возможен справедливый и
беспристрастный суд.
– Ну уж он-то никогда, верно, не слышал об этом деле? –
саркастически спросил прокурора Нуз.
– Я в этом не уверен.
– Еще кто?
– Натан Бейкер. Мировой судья. Третий судебный округ.
– Остальное то же, что и у Лойда?
– Практически да.
– Дальше.
– Эдгар Ли Болдуин, бывший надзиратель, округ Форд.
– Несколько лет назад ему было предъявлено какое-то
обвинение, нет? – уточнил Джейк.
Таким красным Бакли еще никогда не становился. Нижняя
челюсть у него отвисла, глаза вылезали из орбит.
– Но осужден он так и не был, – тут же нашелся Масгроув.
– А я и не говорил, что его осудили. Я только сказал, что
было какое-то обвинение. По-моему, со стороны ФБР. Или нет?
– Хватит, хватит. Что сможет рассказать нам мистер Болдуин?
– остановил перебранку Нуз.
– Он живет здесь всю жизнь. Он хорошо знает жителей округа и
считает, что с мистером Хейли суд в состоянии поступить в полном соответствии с
законом, – ответил Масгроув, поскольку Бакли так и стоял, не в силах отвести
взгляда от Джейка.
– Кто следующий?
– Шериф Гарри Брайан, из округа Тайлер.
– Шериф Брайан? А он-то что скажет?
Масгроув взял на себя функции своего босса:
– Ваша честь, у нас есть две теории, которые мы выдвигаем
против заявления защиты с требованием смены места проведения суда. Во-первых,
мы абсолютно уверены в том, что на территории округа Форд суд будет таким же
объективным и справедливым, как и в любом другом округе штата. Во-вторых, если
будет принято решение, что суд должен состояться в другом месте, то обвинение
заявит, что потенциальные члены жюри присяжных, где бы они ни находились в
нашем штате, получат не менее подробную информацию по делу. Те же предрассудки,
мнения, доводы «за» и «против», что существуют в нашем округе, существуют и в
любом другом. Так что в конечном итоге в перемене места проведения процесса никакого
смысла нет. Для поддержки этой второй теории мы также располагаем свидетелями.
– Это уже нечто новенькое, мистер Масгроув. Похоже, раньше я
ничего подобного не слыхивал.
– Ручаюсь, что и я тоже, – добавил Джейк.
– Кто же у вас там еще?
– Роберт Келли Уильямс, окружной прокурор Девятого округа.
– Где это?
– У юго-западной оконечности штата.
– И он примчался сюда только для того, чтобы сказать нам,
как хорошо в его лесной глуши осведомлены люди о деталях нашего дела?
– Да, сэр.
– Так-так. Дальше?
– Грэди Листон, окружной прокурор Четырнадцатого округа.
– То же самое?
– Да, сэр.
– Это все?
– У нас есть еще люди, ваша честь. Но их показания будут
мало чем отличаться от показаний уже названных вам свидетелей.
– Значит, в таком случае мы ограничимся шестью первыми.
– Да, сэр.
