– Я же говорю, у него пока руки коротки захватить артефакты, нет силы. Если же он убьет меня, может получить мою силу, а, уничтожив весь отряд, – нашу общую удачу.
«А что, у нас есть удача?» – хотел спросить Каспар, но тут же вспомнил, как в прежние времена неоднократно возвращался из походов в одиночестве, навлекая на себя обвинения в колдовстве. Даже Генриетта и та полагала, что ее муж знает заговор от смерти и расплачивается за свои дукаты чужими жизнями.
С остальными то же самое. Углук после нескольких лет наемничества едва ли не единственный уцелел из целого полка орков.
На Аркуэнона охотились все его сородичи, обвиняя в грехах, которые он не совершал. Трудно представить себе, чтобы какому-то человеку объявили войну эльфы и он остался жив. А Аркуэнону хоть бы что. Как-то его ударили по спине мечом, перерубив все до одной стрелы в колчане, но он отделался только ушибом.
Всякого повидали и не расстающийся с топором Фундинул, и Бертран, выходивший из боев едва живым. А сколько раз он чудом оставался жив во время рыцарских турниров, об этом знает только он сам.
Сопоставив все эти факты, Каспар был вынужден согласиться с мессиром Маноло: да, если знать, как из их удачи сделать силу, этой силы получится много.
– Мессир, вы обмолвились как-то, что сбросили Кремба в какую-то яму. Как это понимать?
– Помните, когда мы переходили реку по подвесному мосту?
– Да разве такое забудешь? – Каспар усмехнулся.
– Вот там на мосту и возник Кромб.
– Возник на мосту?! Я ничего не видел!
– Ни вы и никто другой из отряда, конечно, не видели, однако вы могли почувствовать некую остановку сознания, что-то вроде внезапного, короткого сна…
– Я помню, мессир! – подпрыгнул в седле Каспар. – Я помню это ощущение! Сначала будто воздух сгустился, а потом я вдруг проснулся на мосту!
– Так все и было.
– Я тоже помню этот момент! – вмешался Бертран, который старался не пропустить ни одного слова. – Но я думал, это у меня после падения с лошади… Такое и прежде случалось.
– И пока мы «отсутствовали», вы разобрались с этим Кромбом?
– Да, он совершил ошибку, и я ею воспользовался. Теперь ценой больших потерь он вернулся и может сразу перейти в наступление.
– Но ведь вы сами говорили, что он слаб. Где он найдет союзников?
– Он может обратиться за помощью к местному магическому ордену, который поддерживает король Ордос Четвертый.
– А что он пообещает им?
– Соврет что-нибудь.
– Неужели маги настолько доверчивы? Я полагал, обмануть магический орден невозможно.
– Магический орден в Харнлоне открытый, то есть в него могут принять любого сколько-нибудь преуспевшего в магии или лесном, земельном или водном колдовстве. От вступающего в орден не требуют отчета о его прежней жизни, кем он был, не запятнал ли себя дурными поступками. Разумеется, уровень мастерства в таких орденах невысок, а потому и распознать ложь члены ордена не всегда сумеют, тем более ложь, состряпанную таким мастером вранья, как Кромб.
– Зачем же нужны подобные ордена?
– Как я уже говорил, они нужны не преуспевшим в магии, однако жаждущим власти, которую дает сила. Чтобы добиться своего, эти неумелые маги идут другим путем – создают открытый орден, который, безусловно, дает им эту силу, однако силу неумелую и неповоротливую, как дубина, которой можно сокрушить врага, только если он рядом и ты его видишь.
– А выстрелить силой, как стрелой, они не могут, – догадался Каспар.
– Вот именно.
33
День закончился без приключений, и отряд благополучно встал лагерем на ночлег.
Ночь была морозная, небо – ясное. Откуда-то с запада доносился мелодичный звон, о нем докладывали все, кто стоял на карауле до Каспара, он сам тоже слышал. Когда утром Каспар спросил о странном явлении у мессира Маноло, тот ответил:
– Зима для природы – время воспоминаний. Вот и слышатся подчас голоса людей, которых давно нет, вздохи огров или вот – звон.
Фундинула такой ответ озадачил. Он задумчиво скормил мулу корку и со вздохом сказал:
– Зима – время воспоминаний, Шустрик, так и знай.
После завтрака отряд тронулся в путь и часа через четыре пересек границу королевства Рембургов. Об этом сообщал прибитый к дереву указатель.
– Фундинул, тебе случалось бывать здесь? – спросил Каспар.
– Конечно, только обоз, с которым я ехал, двигался по другой дороге, она проходит миль на двадцать западнее.
– Чего же ты говоришь, что был здесь, если это в двадцати милях? – сурово спросил Углук, который горевал о том, что подошел к концу запас пирожков. На дне мешка, который подарил ему Каспар в начале похода, оставались всего два, а ведь была целая сотня.
Фундинул отвечать на колкость не стал, все внимание уделяя дороге. Теперь он управлял другой лошадью, ту, что шла впереди раньше, запрягли во второй воз, поскольку после трех дней движения по снегу она умаялась и все чаще останавливалась, чтобы передохнуть.
– А большим ли был ваш обоз? – снова спросил Каспар.
– Большим, сотня возов и человек триста купцов и охраны.
– На такую силу, конечно, напасть не рискнут, – согласился Каспар и стал осматриваться. Лес пошел редкий и прозрачный, коварные холмы не попадались, поэтому спрятаться большой группе разбойников было негде. Впрочем, едва ли разбойники забирались в такую глушь, где чаще ходили волки и лисы, свежие следы которых то и дело пересекали дорогу, заставляя лошадей фыркать и трясти головами.
Неожиданно из леса на дорогу вышел олень и остановился ярдах в тридцати от передней телеги. Фундинул натянул вожжи, обоз встал. Гнома можно было понять, олень был большой и не мигая смотрел на людей. На его ветвистых рогах уместился бы целый воз – такие они были огромные.
– Бертран, арбалет… – негромко сказал Каспар.
Эльф, у которого в руках уже появился лук, молча покосился на Каспара и мессира Маноло.
Олень дожидаться не стал, сорвавшись с места, он исчез между деревьев. Где-то обрушился с ветки снег, крикнула птица, и все стихло – зверя как не бывало.
– Что это? – спросил Бертран.
– Кто-то следит за нами, – пояснил мессир Маноло. – Нужно убираться отсюда.
34
Обоз двинулся дальше, однако что-то было не так. Каспар то и дело оборачивался, мардиганцы норовили пойти боком, а принадлежавший гному мул, вспомнив предков, истошно заорал по-ослиному.
– Да что же это такое? Фундинул, прикажи ему заткнуться! – потребовал Бертран.
– Какой хозяин, такой и мул! – радостно ввернул Углук, гном обернулся, он не собирался спускать орку колкость, однако лошадь, которой он правил, внезапно остановилась.
